Между прочим в этом году исполняется 10 лет с начала правоприменительной практики по «иностранным агентам» и пять лет с момента появления «иноагентов-СМИ». Долгие годы это был «спящий» закон, пока в преддверии спецоперации его не начали применять на всю катушку. И понеслось…
Вот одна говорящая картинка:
А на 3 февраля 2023 года в объединённом реестре уже 541 позиция. Но дело не только в этом.
Ещё несколько лет назад власть заявляла, что «иноагент» – никакое не клеймо, не запрет на ту или иную деятельность, а просто информация для граждан. И это несмотря на то, что организациям такое информирование реально вредило: они теряли источники финансирования, потому что с иноагентами не каждый хотел связываться.
А в последние годы законодательство и правоприменение ещё больше ужесточились. Теперь сплошь и рядом маркировка «иноагент» означает скорое присвоение следующих статусов: нежелательное лицо или организация, экстремист, шпион, предатель. Следуя логике власти, можно прийти сказать, что иноагент – преступник в зародыше. Его деятельность, как утверждается, может быть вредной для общества, опасной для государства. И получается, что Минюст показывает: правосудие не дремлет, потенциальная опасность выявляется, граждан о ней своевременно оповещают в известное всем время.
Что ж, это закономерно. Логика СВО быстро актуализирует принцип «кто не с нами, тот против нас». Это предельное упрощение публичного дискурса, стирание любых нюансов. Государственный аппарат, и без того ориентированный на надзор и наказание, в таких условиях переключается из режима реакции на политические раздражители (разгон оппозиционных митингов) в режим активного поиска врагов. Выявлять их он обязан – и отчитываться об этом. Иначе получается, что плохо работает.
Следуя этой логике, стадию «философского парохода» Россия проходит сейчас. Далее на очереди «показательные процессы», а за ними – массовый террор?
Или наглухо запаянная крышка котла рванёт раньше по «естественным причинам»?
Комментарии