Алексей Рощин. Корейская принцесса

• Опубликовал Алексей Рощин 7 марта - 2 889 просмотров

  

  А вот еще потрясающий случай из моей психологической практики.

  Это была молодая девушка – на вид почти подросток. Как обычно, встреча у нас состоялась на экране монитора. Ее история была по-своему, увы, стандартная (хотя оттого не менее печальная). Я уже привык: если обращается женщина или девушка, то с высокой вероятностью будет что-то про тяжелые отношения с ее матерью – причем неважно, сколько лет клиентке: 20 или 55. Мать, разными способами гнобившая или все еще продолжающая гнобить свою дочь, корежа ее психику – распространенная беда сегодня.

  Но в случае с девушкой, позвонившей мне в тот день (назовем ее Ира), история оказалась особенно брутальной. Ира была много старше, чем выглядела. 23 года, училась уже в вузе (в каком – мне обычно не говорят, а я не спрашиваю; на экране монитора – только затемненная комната, которая может быть в любом месте земного шара).

  Ну и история: Ире не повезло родиться у актрисы, как принято говорить, «погорелого театра», которой было уже за 30, карьера особо не задалась, а ребенка ей сделал коллега по сцене, с которым мать Иры успела смертельно поцапаться, еще будучи беременной (но уже на том сроке, когда аборт был невозможен). Ненависть к отцу Иры мать пронесла через всю жизнь, Ира же его практически и не знала.

  Но, главное (как, к сожалению, довольно часто бывает), всю свою ненависть к судьбе за поломанную жизнь, за «отца-придурка», за насмешки коллег, за невнимание режиссеров и т.д. мать перенесла на свою дочь. И с самого раннего детства всячески давала ей понять, как она ее не любит, как та ее тяготит и так далее. По мере подрастания дочери претензии становились разнообразнее: дочь дура, некрасивая, неловкая, ничего не умеет, все делает неправильно и всячески отравляет матери жизнь. При этом мама не ограничивалась только руганью – она еще любила бить и таскать за волосы малышку.

  Затем мать все-таки нашла себе спутника жизни – на четверть века старше ее. Он был какой-то профессор в каком-то вузе, и поначалу Ира старичка (хотя ему было всего лишь около 60) даже полюбила – ей было уже 4 года и надо было хоть кого-то любить. Старичок-профессор пытался даже как-то проявлять внимание к забитому ребенку, играть с ним, что-то даже рассказывать... Но потом, видимо, общая атмосфера ненависти, царящая в доме, взяла верх, и дедок, невзначай принялся сначала орать на бедняжку, а потом и поколачивать тоже ее...

   

  Чудесная семья. Мы обо всем этом говорили, а я смотрел на сидящую передо мной на экране маленькую, но очень уверенно и несгибаемо держащуюся Иру и где-то про себя все более недоумевал. Как она все это перенесла? Она ведь после такого воспитания должна представлять собой один сплошной комплекс самых разных невротических состояний!

  Один эпизод из своего детства она хорошо запомнила. Ей было примерно 5 лет, вечер, мама в очередной раз на нее за что-то наорала, потаскала ее за волосы, слегка побила головой о стену – а потом заявила, что такая дочь ей не нужна, и она ее выгоняет из дому. Хватит! Проваливай! Я тебя сдам в детский дом! (Возможно, в театре, где мама «служила», ее опять прокатили с ролью или как-то еще обидели).

  Пятилетняя Ира собрала себе в сумочку все свои любимые игрушки, теплую шапочку, надела теплую куртку. Она была уже очень самостоятельной. Села и стала ждать – когда ее отправят в детский дом. Она вспоминает, что была к этому готова и уже мысленно попрощалась с домом и с мамой, и ей было только «немного страшно».

  В принципе то, что девочка, выросшая в такой атмосфере у такой матери, не тронулась умом, не стала писаться в кровать, у нее не развилась шизофрения или апатия – говорит о том, что у нее был от рождения очень сильный психотип. И я скоро убедился, до какой степени он оказался силен.

  Поскольку дальше, слово за слово, мы выяснили, откуда со мной говорит клиентка – девушка Ира. Из Южной Кореи! Непосредственно из города Сеула. Она там учится – в крупнейшем местном университете. Но как же она там оказалась?

  А вот так. Она просто очень хорошо знает корейский.

  – Откуда? Это же иероглифы, очень сложный язык!

  А дело было вот как. Когда Ире исполнилось 6 лет, ее отправили в первый подготовительный класс. И там был мальчик (толстый и довольно противный), который однако захотел непременно сидеть с Ирой. Он уселся с ней за одну парту и достал из портфеля большой, яркий и цветной фото-альбом (или такой альманах с фотографиями) – люди в красочных и диковинных национальных одеждах, удивительные ни на что не похожие здания, синее море, яркое солнце. И очень странные закорючки, которые, как объяснил толстый сосед, называются «иероглифы». А сам альманах, по его же словам, был про «Южную Корею». Ира никогда про такую не слышала в свои 6 лет (мать не особенно была озабочена ее образованием). В итоге она весь первый день разглядывала альманах, а потом сказала, что возьмет его с собой домой – почитать.

  В итоге Ира решила, что выучит иероглифы и уедет жить в Корею.

  Я в этот момент уже был уверен, что Ира наверняка жила где-нибудь на Дальнем Востоке – в Хабаровске или во Владивостоке. «Тогда всё понятно, – думал я. – Порт, романтика, от тех мест до Кореи рукой подать – вот, наверно, и увлеклась… Там, поди, и корейцев хватает…» Каково ж было мое удивление, когда выяснилось, что Ира жила в Питере! То есть буквально – на другом краю континента от Сеула. Точнее – в пригороде, даже не у моря!

   

  Вся затея 6-летнего ребенка была, конечно, чистым безумием. Какая Корея? Ни ее мать, ни приемный «отец» не имели ни малейшего отношения к Востоку и восточным языкам. Среди знакомых – тоже никого с Востока. Никаких пособий, никаких корейцев рядом, никаких, понятно, спецшкол с изучением корейского (я даже не знаю, а есть такие вообще в России?)

  Мать, понятно, дочку, притащившую из школы книжку про Южную Корею, обложила по-свойски, дала затрещину, сказала, чтобы она выбросила блажь из головы, и что если она «не хочет быть дурой всю жизнь», ей надо учить английский. Ира привычно пропустила все это между ушей… и стала учить корейский! Сама. Одна. Невзирая даже на то, что мать, иногда и вместе с отчимом, всячески ей мешали – орали, выбрасывали ее тетради, рвали добытые ею книги о корейской культуре, обзывали, естественно, полной дурой, которая придумала бог знает что, и т.д.

  В общем хотите верьте, хотите нет, но девочка выучила все иероглифы, научилась по-корейски читать и писать (заодно, по ходу дела, выучила, конечно, и английский) – и поехала в Южную Корею поступать в Университет. Предварительно закончила школу в России на все пятерки.

  Тут я опять не понял – а как это? Как она в 17 лет вот так «поехала в Корею», на другой край света? Разве нашла какой-то специальный фонд, который оплатил поездку и эту учебу?

  Нет! И тут я не угадал! Ире никто не помогал. Она, еще учась в школе, брала подработку, откладывала… И накопила себе на поездку в Сеул. В один конец – поступать в ВУЗ. Она сдала экзамены на корейском – и поступила. «А! – обрадовался я. – Вы там нашли фонд, который будет вам оплачивать? Или вас приняли, как русскую девочку-вундеркинда, бесплатно? Какие молодцы-корейцы!»

  Ира смотрела на меня сердито. «Да нет же! Никто мне ничего не будет оплачивать – с какой стати?»

  Ира сдала экзамены и поступила на платное отделение (похоже, они там в принципе все платные). Взяла (как она говорит «из жадности») аж два факультета – психологии и физики. Часть лекций по-корейски, часть – по-английски. Но по вечерам и иногда днем приходится еще работать – чтобы оплачивать учебу. Она ж платная.

  Фантастика! Девочка-школьница, сидя где-то под Питером, сама, без учителей, без носителей языка, сумела изучить иероглифику и говорить по-корейски на уровне, достаточном для поступления там в вуз на общих основаниях. Когда обычно на «восточных языках», имея всё необходимое, стандартный отсев студентов – две трети от поступивших!

   

  Но как это? – спросите вы. Да вот так: девочка просто очень хотела сбежать как можно дальше от своего родного и милых родителей. Хоть на край света! Поставила перед собой такую цель – в 6 лет! – и добилась цели. Возможности человеческого мозга и человеческого организма грандиозны – мы сами их не знаем, даже на километр никогда не приближаясь к пределу своих возможностей! А эта девочка – смогла. Она кстати также самостоятельно освоила и натренировалась применять какую-то изощренную корейскую борьбу: уже лет с 12 родители перестали ее бить. Этой борьбой она занимается и сейчас уже в Корее – мы с ней разговаривали уже после тренировки. Ей нравится; хотя, говорит, сверстники ее побаиваются. Вообще, при всей «дюймовочности» ее облика – в ней ощущается мощный стержень, если только чуть вглядеться. Не всякий бы решился подойти.

  С чем же, вы спросите, такой железный Терминатор обратился ко мне, всего лишь обычному человеку, не раскрывшему свой истинный потенциал по сравнению с ней, может, и на 10%?

  Увы. Запрос, при всей необычности этой натуры, стандартный для всех таких случаев. Как всегда: от стервы-матери можно убежать, но травмы детства остаются все равно с нами. Ира плохо спит, у нее проблемы в построении отношений с противоположным полом, она ранима, у нее бывают приступы депрессии, и ей кажется, что она совсем одна.

  Ей трудно общаться с девочками-ровесницами, они ей представляются пустыми и глупыми. И, конечно – проблема с матерью, которая никуда не делась и удивляется, «почему дочь ей не помогает».

  Жалко маленькую.