Эль Мюрид. Почему в России деструктивный режим?

• Опубликовал Эль Мюрид 20 ноября 2022 г. - 3 000 просмотров

  

  Одной из характерных особенностей нынешнего этапа существования путинского режима является невозможность его развития. Он утратил способность к любому виду созидательной деятельности, сведя ее всю к борьбе за свою устойчивость, причем из всех доступных ему методов в наличии имеются лишь деструктивные.

  Мы видим это по разгорающемуся внутри страны террору против всех, а за пределами страны – по втягиванию ее в серию агрессивных войн. По сути террор и агрессия – это два оставшихся инструмента, с помощью которых режим пытается решить задачу если не собственного сохранения, то хотя бы продления срока жизни. Других нет.

  Возникает логичный вопрос – почему? Из чего это следует и к чему в конечном итоге приведёт?

  Ответ на вопрос «почему» непрост, но понять его вполне возможно.

  Во-первых, ресурсная проблема. В ходе системного кризиса 2012-19 годов ресурс развития был последовательно изъят и переброшен в механизмы устойчивости. Пресловутая «оптимизация», запущенная формально майскими указами 2012 года, а явочным порядком начатая еще раньше (те же «реформы Сердюкова» в армии) как раз и является перераспределением ресурса, изъятием его из всех структур, отвечающих за развитие страны. После 2019 года, когда страна начала последовательно втягиваться в катастрофу, начал возникать уже дефицит ресурса устойчивости. Всё это привело не просто к отказу от развития страны, но и к невозможности даже сформулировать подобную задачу.

  Во-вторых, нужно понимать специфику системы управления на нынешнем этапе. Она в силу перекосов в социальной системе утратила способность к проектному управлению. Путинская вертикаль перестала справляться с любыми системными задачами. Нет ни одного проекта, доведенного ей до логического завершения. Утрата способности к проектному управлению привела к тому, что КПД управления стал стремиться к нулю. Это в свою очередь повлекло рост социальной температуры и социальной напряженности в обществе. Для сохранения стабильности в обществе прирост напряженности и социальной активности должен компенсироваться увеличением пространства личной и общественной свободы. Однако этого не только не происходит, а наоборот – мы видим, что пространство свободы внутри общества начинает сокращаться. Проще говоря, власть прибегает к террору.

  Итогом становится все более серьезное отклонение социальной системы от точки равновесия (стабильности). Единственный путь, который может избрать для себя режим – сбрасывать накапливаемую социальную температуру, принудительно «охлаждая» общество. Есть только два пути для такого принудительного охлаждения – внутренний террор и внешняя агрессия, и власть идет по обоим путям одновременно.

   

  Можно пояснить сказанное примером: любая тепловая машина часть энергии использует на совершение полезной работы, оставшаяся часть энергии выделяется в виде бесполезного тепла, которое невозможно превратить в работу. Двигатель автомобиля во время работы нагревается, а значит – для предотвращения его перегрева требуется это тепло куда-то отводить, для чего и служит система охлаждения. Когда она перестает справляться, принудительно включается вентилятор, дополнительно разгоняя теплый воздух от радиатора.

  Когда КПД тепловой машины падает, полезная работа, совершаемая ей, уменьшается, в пределе вся энергия тепловой машины уходит на бесполезный нагрев. Соответственно с перегрузкой начинают работать системы теплоотвода, и в какой-то момент неизбежна их поломка или отказ в работе, или еще тысяча других возможных причин и сбоев.

  Поэтому принудительный сброс социальной температуры через войны и тотальный внутренний террор конечен – рано или поздно сверхнормативная работа управленческой системы (которая при этом совершенно неэффективна и не способна разрешать накапливающиеся ошибки и противоречия) все равно приведет к отказу всей системы. К ее поломке.

  Поэтому принудительный сброс социальной температуры – не выход. Выход – в новой системе управления с достаточно высоким КПД (эффективностью), а также переход к созидательным проектам, где точно так же можно сбрасывать накапливающуюся социальную температуру. При этом у созидательных проектов есть отличительная особенность – они всегда расширяют пространство свободы, а значит, социальная активность общества (то есть его температура) распределяется по большему объему и перестает угрожать стабильности и устойчивости системы.

  Проще говоря – выходом из катастрофы может стать только одно: создание новой системы управления, способной генерировать и воплощать созидательные проекты. Очевидно, что в этой системе управления не может быть представителей нынешней (во всяком случае на значимых постах). До тех пор, пока этого не произойдет, мы так и будем пребывать в состоянии катастрофы, а значит – в обстановке войн и террора. Ничего другого в этой системе управления уже быть не может. Она находится в детерминированном пространстве, в котором для нее есть только один вектор движения – к коллапсу. Когда именно он произойдет – вопрос вероятностный, но совершенно неизбежный. На мой взгляд, 2023 год может стать годом, когда вопрос о будущем этого режима войдет в практическую плоскость. Слишком велик объем накопленных ошибок и противоречий и слишком мал ресурс поддержания стабильности. Скоро эти два графика сойдутся в точку.