"СПРУТ", глава 2. "Дикий мир диких людей"

• Опубликовал Вазген Авагян 30 октября 2019 г. - #Вазген Авагян неокапитализм  - 1 768 просмотров

  

   

  Автор: Вазген АВАГЯН, Оригинал публикации: https://economicsandwe.com/7FB7E8FFAF2A8B81/

  Данная публикация - это вторая глава большого аналитического труда известного экономиста Вазгена Липаритовича Авагяна, посвящённая становлению "вторичного капитализма" на руинах социальных государств:

   

  "Спекулируя на трудностях и недостатках, конструкционных изъянах экспериментальных моделей социализма и планирования народного хозяйства, неокапитализм «закрывает сам ход» к разумным формам жизни и хозяйствования.

   

  Логика тут проста и порочна: раз экспериментальная модель самолёта не полетела, упала и разбилась – значит, авиация в принципе невозможна, и незачем рисковать пилотами, создавая новые опытные образцы. Разумные формы жизни связаны с убеждением в познаваемости жизни, а разумные формы хозяйствования – с познаваемостью хозяйствования.

   

  Это когда человек понимает, откуда что берётся и куда что исчезает, для него нет непостижимой тайны ни в возникновении материальных благ, ни в их внезапном исчезновении.

   

  Конечно, познать хозяйство трудно, познать жизнь ещё сложнее – а не познав, не получится и управлять ими. Но это путь науки, единственный и универсальный, а другого пути наука не знает.

  Рыночный отказ от планирования есть отказ от управления рыночными стихиями, отказ от управления – это отказ от познания.

  Возникает формула магического мышления фетишистов-идолопоклонников: «мы никогда, в принципе, не сможем познать, откуда берутся блага, и куда они исчезают». Это открывает простор самым диким формам магического мракобесия, которые мы и видим в изобилии вокруг себя сегодня. В экономике начинают видеть не совокупность механизмов, производящих блага по воле людей, а злого и таинственного, всесильного и непостижимого «бога», который по своей непонятной прихоти одних одаривает благами, других лишает благ.

  Конечно, «купиться» на сомнительные прелести жизни в первобытной саванне – может только системно деградировавший умом человек. Ведь в рамках становления неокапитализма отрицается то, чего в классическом капитализме ещё не было: вполне состоявшиеся и доказавшие свою способность работать системы общественного производства.

   

  Если мы говорим о 80-х годах ХХ века в СССР, то, конечно, даже самый пристрастный критик не найдёт там «ужасов и кошмаров», а будет цепляться за мелкие недостатки системы и второстепенные, малозначимые проблемы, к тому же легко устранимые. Продолжая аналогию с рождением авиации – экспериментальный самолёт уже не падал, он уже летал, доказал возможность полёта. Просто некоторые узлы конструкции требовали замены, корректировки в рабочем порядке…

   

  И, конечно, не материальные проблемы убили СССР. Советский город 1984 года – вовсе не блокадный Ленинград и не голодающее Поволжье 20-х, где действительно были НАСТОЯЩИЕ экономические проблемы. Советский город или село 1984 года сыт, благоустроен, имеет некоторые проблемы снабжения – а какая система их не имеет?! Живая жизнь вообще невозможна без проблем и сбоев, любой режим без них не обходится.

   

  Главная проблема, которая убила СССР – социопсихический кризис, кризис в головах, кризис массового мышления. Люди внутренне одичали, деградировали, как личности, и не справились с управлением сложной системой. Понятно, что водитель кобылы за рулём гоночного автомобиля растеряется, и, скорее всего, разобьёт машину об столб. Он будет искать привычные вожжи, привычный кнут – не понимая, зачем машине руль и коробка скоростей…

  Если вообразить, что мы инопланетяне, и совершенно отстранённо смотрим на дегенеративную «перестройку» со стороны, не вовлекаясь в эмоции людей, то что мы увидим?

  Прежде всего, мы увидим перевод стабильного потребления (возобновляемых циклов) в одноразовое. Люди заменили экономику гарантий на экономику возможностей и вероятностей, что равноценно смене гарантированной зарплаты на мечту выиграть в лотерею.

   

  Зарплата маленькая, выигрыш большой, а малую вероятность его выпадения именно вам – посчитать уже не дано деградировавшему разуму.

   

  Из одноразовости рыночных процедур вытекает перевод предсказуемого будущего в режим полной непредсказуемости. Человеку уже не важно ВСЕГДА иметь достаток, ему важнее нажраться сегодня, здесь и сейчас, а что будет завтра – он не знает, ему не важно, да и вообще – «жизнь прерывиста, завтра может и не наступить».

   

  В итоге теряющие разум массы падки на одноразовый подкуп-подачку. Они легко меняют скромный дом на шикарный номер в отеле, не думая, что дом всегда твой, а номер в отеле – жилище временное.

   

  В итоге мир разума сменяется на мир-катастрофу. Катастрофа – в принципе, второе имя рыночной экономики, и если сегодня катастрофа происходит не с вами – это лишь потому, что она ПОКА занята другими людьми. Закончит с ними – и придёт к вам.

   

  +++

  С лёгкой руки марксистской политэкономии обыватель часто думает, что труд, работа – сами по себе источник стоимости и потребительских благ. Отсюда наивные советы нищим «пойти поискать себе работу», упрёки, адресованные бедности – «надо больше работать», и т.п.Безусловно, если жизнью правит Закон, то право на вознаграждение за труды – свойственно обществу, присуще человеку.

  Однако Закон правит не всегда. Если жизнь вместо Закона правит криминальная мафия (типичная для капитализма ситуация) – то вознаграждаемый труд становится не правом, а привилегией.

  Вознаграждаемый труд уже не зависит от желания, готовности и способности человека работать. Он предоставляется, как милость криминальных хозяев жизни, далеко не всем (отсюда и массовая безработица). Кроме того, человека шантажируют снижением расценок труда, переходом из обеспеченной страты в малообеспеченные слои населения.

   

  Формируется устойчивая субкультура ненужности человека, которому постоянно дают понять, что терпят его на рабочем месте лишь из жалости, предоставив ему привилегию много и тяжело, но за деньги, трудиться. Привилегию, которой другие лишены. Это парализует ту хрестоматийную «борьбу трудящихся за свои права», которую упорно и безуспешно пытаются запустить в РФ леваки. Какие могут быть права у тех, кто в обход соотечественников получил льготу – и боится её потерять?

   

  Изобилие штрейкбрехеров[1] и придуманный капиталом в ХХ веке «лизинг персонала» (организации, позволяющие заменить постоянных работников временными) парализует борьбу трудящихся за свои права, делает шантаж по отношению ко всем, кто боится потерять статус, действенным.

  Так мафией формируется система тотального шантажа, в которой большинство людей совмещают статусы шантажистов и шантажируемых.

  А именно: они являются шантажистами для тех, кто ниже их в социальной пирамиде, и шантажируемыми со стороны тех, кто их выше. Получается типичная для капитализма фигура: «палач-жертва», который сам сечёт людей и которого тоже секут.

   

  Такая фигура отношений создаёт системе устойчивость комбинации кнута и пряника. Свой страх перед шантажом люди выдают (а порой и искренне считают в силу «стокгольмского синдрома») за поддержку, одобрение властей. Имеющий работу боится потерять работу, потому что иметь работу, даже тяжёлую и муторную, в обществе безработных – привилегия.

   

  Имеющий высокий заработок боится быть «пониженным в доходах». Это «штраф за нелояльность» - как предварительное предупреждение перед окончательным выбрасыванием в безработицу. Вот и получается «палач-жертва»: сам страдает от тех, во имя которых других заставляет страдать.

   

  Однако если простое участие в разделении труда и производственной кооперации становится под криминальной властью капитала не правом человека, а привилегией, то и уход из системы, заявление об увольнении – тоже превращается в рамках криминальной круговой поруки в привилегию.

   

  Руководитель, который хочет брать взятки, участвовать в коррупции – это, конечно, проблема. Но в условиях неокапитализма коррупция из преступления превращается в производственные отношения. Руководитель в условиях захвата власти криминалом – часть мафиозной структуры. Хочет он или не хочет брать взятки – уже не вопрос.

   

  Структура обязывает его «замазаться» в общее дело мафии – иначе структура его не потерпит, выбросит. Проще говоря, в неокапитализме коррупция перестаёт быть добровольным делом, она становится для руководителей принудительным делом, за неучастие в котором – выбрасывают.

   

  Однако и право на простой выход из игры есть далеко не у всех руководителей. Просто уйти, устав от этой мерзости, дадут далеко не каждому. На определённом уровне руководитель слишком много знает: следовательно, он не может позволить себе роскоши «остаться чистеньким» или выйти в отставку. Ты обязан участвовать в процессе, потому что ты себе уже не принадлежишь… Таковы законы замкнутых криминальных групп, которые неокапитализм распространяет на всё общество.

   

  Руководитель даже очень высокого уровня, который нам снизу кажется чуть ли не всемогущим – при взгляде социолога оказывается заложником, безвольным и бессильным винтиком машины несправедливости, главная цель которой – обеспечивать власть хищников.

  Что же в итоге? Вам не дадут просто так войти в систему - и не дадут просто так из неё выйти. Работая - вы жертва шантажа, как и ваш работодатель. Но ещё более вы становитесь жертвой шантажа и круговой поруки, оказываясь в роли руководителя! На этой роли вы не можете играть против правил криминальной системы, и не можете даже просто выйти из игры - если знаете больше обычного человека...

  Именно поэтому либеральная «борьба с коррупцией» всегда бессмысленна, и сводится к контролю хозяев жизни за прислугой: ведь капитализм сам по себе есть коррупция, при которой богатство и бедность отвязаны от заслуг и вины человека, иррационально-необъяснимы.

   

  И понятие заработка подменяется понятием «удачи», «везения», за которыми скрываются криминальные перераспределители.

   

  +++

  Чтобы понять деградацию государственности под влиянием разлагающего приоритета частной собственности, нужно понимать, как сформировалась государственность. Государство, если говорить исторически, выделяется из бандитизма по формуле «насилие плюс».

   

  Когда есть только насилие и ничего, кроме насилия – перед нами банда. Когда насилия нет – вообще ничего нет. А государство вырастает из заурядного бандитизма там, где прибавляет к насилию своей власти какие-то дополнительные функции и задачи.

   

  В этом случае у власти, кроме первичной зоологической функции-инстинкта, именуемой «самосохранение», появляется та или иная миссия. То есть не просто удержаться персонально наверху, вожаком звериной стаи, но ещё и сделать эту стаю менее звериной. Так сказать, использовав своё положение.

  Чтобы это понять, прибегнем к бытовым аналогиям. Так, стоматолог, который чинит зубы или учитель в средневековой школе, орудующий розгами, да и просто родитель, наказывающий чадо ремнём – безусловно, причиняют боль.
  Но если для садиста боль является самоцелью, извлекается из живого существа без всякой иной цели, то стоматолог, учитель с розгами и родитель с ремнём придают своему насилию какую-то миссию.
  Нечто подобное (выделение дополнительных функций) происходит и при выделении государственности из бандитизма.

  Вообразите себе некую государственную силу. Вот она входит в поселение: город или село. Для какой цели она туда входит?

  Если просто с целью грабежа и зоологического доминирования, рассматривая поселение не более, чем добычу хищника, призванную один раз насытить и умереть – тогда перед нами банда, орда.

   

  Если же цель – подчинение поселения какому-то долгосрочному проекту, в котором есть место не только для победителей, но и для побеждённых, в который можно вливаться для собственного блага – тогда мы присутствуем при становлении государственности и государственной (национальной) идеи.

  Главная миссия любой идеологии – превратить насилие из самоцели в средство достижения чего-то за актом насилия.

   

  +++

  Как государство строится – так же, только в обратном порядке, оно и рассыпается. Утрачивая миссию абстрактных идей прогресса, справедливости, вечных ценностей и торжества Разума, государственный аппарат сворачивается обратно в банду. А у банды одна цель: самосохранение.

   

  И потому – никаких великих строек, никаких государственных планов, кроме одного: продлить своё зоологическое доминирование навечно. Такое «государство» уже не отвлекает силы на прогресс и поддержание цивилизационных институтов, полагая, что отвлечение сил ослабит его в главном деле: звериной грызне.

   

  Террор и шантаж ради самоподдержания становится единственным, чем занято государство в условиях неокапитализма.

  Бандитизм ликвидирует ту «свободу» животной особи, с которой либеральная бодяга начиналась. Люди делятся на тупых травоядных скотов (часто ещё иоглушённых наркотиками, алкоголем, тяжёлым роком и содомией) – и волков. Волки сбиваются в стаи, а те волки, которые хотят остаться одиночками – уничтожаются стаями. Пёстрая анархическая вольница мелкого бизнеса сменяется вертикально-интегрированными системами, в которой только один выбор:

  -Или служить мафии;
  -Или быть ею уничтоженным.

  Организованная преступность тяготеет к укрупнению, конкуренция есть борьба, а борьба бессмысленна без победителей. Хищники грызутся между собой, и постепенно (кстати, довольно быстро) выявляется самый крупный хищник, который всех остальных душит – или превращает в своих шакалов.

   

  Вот как это выглядит на практике: 19 января 2016 г. были опубликованы сенсационные выводы ежегодного доклада особой некоммерческой организации «Оксфам», который появляется регулярно в преддверии Всемирного экономического форума в швейцарском городе Давосе, в рамках которого происходят встречи политических деятелей и бизнесменов со всего мира[2].

   

  «Оксфам» посчитала все богатства мира и пришла к особому выводу, что по итогам 2015 года значительно изменилась картина распределения денежных средств на нашей планете. Оказывается, 62 самых богатых человека мира владеют половиной всех богатств, которые вообще принадлежат человеку. «Все деньги мира на данный момент принадлежат 62 людям».

  За последние 10 лет разрыв между богатыми и бедными людьми на на Земле значительно увеличился. Сравните: в 2010 году половиной мировых богатств владели 388 человек. Получается, что этот показатель сократился почти в 6,2 раз и теперь половина денег мира принадлежит всего лишь 62 людям! Данные для исследования основываются на информации из ежегодного списка миллиардеров по версии журнала Форбс, отчёта Global Wealth Report от банка Credit Suisse. Несколько лет назад аналитики Оксфам предсказали, что в 2016 году большинство мировых богатств будет сосредоточено в руках 1% населения планеты. Этот прогноз сбылся на год раньше – в 2015 году 1% миллиардеров имеют столько денег, сколько в сумме имеют 99 процентовнаселения всех стран. Доходы этих 62 человек за 5 лет выросли на половину триллиона долларов, при этом 3,6 миллиардов человек за это период в общей сложности потеряли триллион долларов. Каждая группа людей, 62 человека и суммарно все остальные люди, имеет по 1,76 триллиона долларов.

  Нова ли эта сенсация? В общем-то, нет. Ещё в 2011 году, используя новые возможности вычислительной техники, проще говоря, загрузив данные в суперкомпьютер, швейцарские ученые вычислили «мировую закулису». Исследователи из Цюриха пришли к выводу, что нашим миром правит одна большая сверхкорпорация.

   

  В результате проведенного сложного математического анализа исследователи из Университета в Цюрихе пришли к ошеломляющему выводу: нашим миром правит нечто единое и засекреченное!

   

  Всего учеными были изучены связи более 43 000 транснациональных корпораций, 1318 из которых образовали своеобразное ядро. Каждая из компаний, входящих в это ядро, имеет теснейшие взаимосвязи как минимум с двумя-тремя «коллегами», и таким образом образуется прочнейшая «кристаллическая решетка», впитывающая гигантские финансовые потоки и имеющая общие серьезные активы.

  Углубляясь дальше в эту гигантскую паутину, ученые вычленили некий «суперанклав», состоящий из 147 мировых компаний, активы которых столь тесно переплетаются друг с другом, что фактически являются общей собственностью. Интересно, что, согласно официальным сведениям, официальные совокупные доходы данных корпораций составляют лишь 20% от всей операционной выручки в мире. Однако при этом корпорации посредством привлечения своих фирм-сателлитов владеют абсолютным большинством компаний, работающих в реальном секторе, и, таким образом, фактически аккумулируют до 60% финансовых ресурсов. И это уже очень серьезно. Ведь буквально – у кого деньги, у того и власть[3].

  Прежде, чем перейти к дальнейшему разбору структуры акционеров и владения, следует сделать небольшое лирическое отступление.

   

  Идеалы демократии и картинка для СМИ, которая служит ширмой для истинных владельцев, не очень хорошо сочетаются с тем фактом, что все крупнейшие мировые компании принадлежат одной и той же кучке людей. Как скрыть это очевидное противоречие? Все очень просто - надо создать видимость, что владельцев(акционеров) якобы много и они все "разные".

   

  Но вот какая картинка вырисовалась на сегодняшний день расследования. Крупнейшие компании мира- это банки Bank of America, JP Morgan, Citigroup, Wells Fargo, Goldman Sachs иMorgan Stanley.

  Посмотрим, кто их крупнейшие акционеры[4]. Дальше проверьте сами. Крупнейшие финансовые компании полностью контролируются десятью институциональными и/или фондовыми акционерами, из которых можно выделить ядро из четырёх компаний, присутствующих во всех случаях и при принятии всех решений: Vanguard, Fidelity, BlackRock и State Street. Все они «принадлежат друг другу», но если аккуратно подбить баланс пакетов акций, то выяснится, что в действительности Vanguard контролиру