Бег зигзагом.

• Опубликовал юрий шмелев 26 декабря 2017 г. - #война  #революция  #деревня  #счастье.  - 1 870 просмотров

   

   

       Думаю, что все помнят крылатую фразу: «Человек рожден для счастья, как птица для полета». И это означает, что быть счастливым, это неотъемлемое право каждого человека. Оно принадлежит каждому из нас по праву рождения и государство обязано обеспечить это право! Иначе, зачем оно, это государство, нужно?

       А теперь, давайте посмотрим, как оно было обеспечено в Советском Союзе. Но не будем оперировать лозунгами и постулатами от КПСС и их адептов. Просто посмотрим на судьбу отдельного человека, гражданки СССР.

       Это Шмелева Александра Евграфовна, моя мама, 1906 года рождения, русская.

       Родилась она в деревне, но не в глуши, на отшибе цивилизации, а в довольно цивильном месте, в Казанской губернии, в сорока километрах от Казани, совсем рядом со знаменитым островом - градом Свияжск. Тем самым, что послужил царю Ивану Грозному базой и опорной крепостью, при осаде Казани в 1552 году.  

       К бурным событиям семнадцатого года и гражданской войны, превратилась в обычную девочку – подростка и поэтому не понимала кто красные, а кто белые. На всякий случай прятались и от тех, и от других.

       Но война не может длится вечно, наступила мирная жизнь. Маме совершенно безразлично, кто захватил власть: лихой красный казак или мерзкий белогвардеец, гнида – кулак или последний деревенский босяк с пеной у рта, призывающий бить контру. Она хотела счастья. Счастья, прежде всего для себя. Соседу зла при этом, тоже не желала. Вот и все. Весь мир для нее умещался в этих нехитрых желаниях и девичьих заботах. Но именно здесь и настигло мою маму первое горе, первое испытание. Перед самой свадьбой, на работе трагически погибает её жених, работавший сцепщиком вагонов на железнодорожной станции. Не к венцу, а на погост она сопровождает суженого. И только время, как лучший в мире лекарь, постепенно осушает её до дна выплаканные глаза.

       В конце двадцатых недалеко от деревни, на противоположном берегу Волги, СССР задумал построить новые заводы и город. И к началу тридцатых на месте деревушки Паратск вырос город Зеленодольск. Мама, по совету подруг, перебирается туда жить и работать.

       Хорошо сказано: жить и работать! А вы знаете, что такое барак? Нет, я не о бывшем президенте США, я о жилье, о советском бараке. Это деревянное, одно или двухэтажное строение длиной около пятидесяти метров. В двухэтажных были коммунальные квартиры, а одноэтажные были разделены перегородками на комнаты. Двери всех комнат выходили в общий, во всю длину барака коридор, в конце которого была общая для всех кухня. Туалет, на улице. Рабочие жили в комнатах по четыре, по пять - шесть человек. Таким образом, в одном бараке могли проживать до полутораста человек. А еще и дети были

       Моя мама получила койко – место в одном из таких одноэтажных бараков. Десятка два их располагались между двумя заводами. На одном строили боевые катера и точили снаряды, на другом тоже точили снаряды и, скажем так, штамповали «кастрюли» разных диаметров. Барачный поселок звучно назывался: «Кабачки». Но ни кабаков, ни магазинов там не было. Это было место для сна, но не для жизни. Как это ни странно, но маму никто не репрессировал, в ГУЛАГ не этапировал. Ей дали место за станком и показали, что нужно делать. Она быстро научилась вручную вставлять в его пасть заготовки для будущих снарядов. Каждая чушка весила тридцать килограммов, а мама чуть больше пятидесяти. Но никого это не смущало. Работай девушка, строй социализм, крепи мощь своей страны.

       И она послушно строила и крепила. Больше того, она даже замуж вышла. Но советская власть не для мирной жизни создавалась. Муженек оставил молодую жену на сносях и ушел на советско – финскую войну. Родилась двойня, но, чуть появившись на свет, дети умерли. И затем новое горе: как контрольный выстрел, с фронта пришла похоронка на мужа. Вдова осталась один на один со своим станком на заводе и койко – местом в бараке. А через некоторое время разразилась еще одна, гораздо более страшная война. Советская власть не один год готовилась к ней, но все напрасно. Немец громил нашу армию, захватывал города и села. В цеху появились мальчишки – подростки из Ленинграда и вместе с ней тоже стали точить снаряды. Но им даже койко – место в бараке было лищним. Они оставались спать прямо в цеху: голод и усталость не оставляли им сил для передвижения.

       Вот в такой обстановке, на мамином горизонте появился мой будущий отец. Он был членом экипажа очередного катера, морского охотника, достраиваемого на заводе. Офицерский паек, это вам не продуктовые талоны. По военным меркам, для простой труженицы тыла, это почти сказка, немыслимая роскошь. Несколько месяцев «роскошной» жизни, катер готов и мой отец отправился на море бить врага. Мама осталась в бараке, у своего станка, да еще и в положении.

       Я понимаю, что война, это не мать родна и тяжкие испытания, выпавшие на долю моего народа, легко объяснимы. Невозможно только объяснить, почему власть большевиков была так бездарна, что допустила их. Но не будем дальше рассуждать об этом. Важно другое: в мае 1945 года пришла Победа. Наконец, она пришла! Но для мамы ничего не изменилось. Станок, так и остался на прежнем месте, правда мальцы исчезли, а хлебные карточки и каторжный труд остались. Правда, еще беременность добавилась, да и повод дополнительный оплакать гибель в этой войне родного брата.

       Осенью, слава Богу, благополучно родился я. В то время таких звали: «безотцовщина». Мама вернулась к своему станку, а меня сдала в ясли. Декретных отпусков не было. Что такое послевоенные ясли, я конечно не знаю. В моем распоряжении всего лишь воспоминания об этом моей мамы. По её словам это был филиал ада и она решила любой ценой вырвать меня  оттуда и вернутся в родную деревню. Как ей это удалось сделать, не знаю: или система не устояла перед напором отчаявшейся женщины или, о чудо, послабление в законах какое либо вышло. Не знаю.

      Фактом является то, что мы с ней оказались в деревне. Не буду говорить о послевоенном голоде, лишениях. Нас спасала картошка и кормилица коза. Мама определилась работать на железную дорогу. Там она вместе с такими же товарками, под команды бригадира – инвалида, всем кагалом двигала ломами и вагами рельсы. Домой приходила «без рук», именно так она и говорила. Позднее успела поработать еще и на пилораме. Если вы пробовали, когда нибудь, в руках носить сырые шестиметровые доски – пятидесятки, то я верю: вы знаете, что такое жизнь.

        В 1961 году она стала пенсионеркой. Страна, для счастья которой она отдала все силы, ей в ответ начислила пенсию. Аж, двадцать семь рублей пятьдесят копеек в месяц. На эти деньги она свободно могла купить почти десять бутылок водки. Она (бутылка) в 1961 году стоила 2руб. 87 коп. (Два рубля восемдесят семь копеек). Гуляй, бабка!

       И вы хотите мне сказать, что она была счастлива в своей жизни и в этом государстве?