Александр Росляков. Веробоязнь нынешней России – в чем причина?

• Опубликовал Александр Росляков 9 июня 2021 г. - 6 024 просмотра

  

  Во что верит Россия? Боюсь, сегодня уже ни во что. Боится во что-либо уверовать – поскольку трижды на обозримой памяти ее вера приводила к национальному краху: в «Бога, царя и отчество» – в 1917 году, в коммунизм – в 1991-м, в невидимую руку рынка – в последние 30 лет.

  Ведь что такое вера для народа? То, что помогает в земной жизни (ибо другой нет) одолевать отдельные невзгоды и трагедии, включая смерть, и безубыльно плодиться – а не ведет в скит, пораженчество и кощунственное «бог терпел – и нам велел». А нас наши официальные религии трижды заводили черти куда – как же после того им верить?

  Только дураки и аферисты представляют христианство как культ страдания и смерти, тогда как на самом деле это культ преодоления страдания и смерти. И до каких-то пор он, как и прочие религии, впрямь помогал одолевать врагов и слагать гимны к радости. Но в России к началу 20 века выродился в грубую удавку для нищего народа и тормоз для всей страны, терпевшей поражения в войнах и промышленном прогрессе. Тогда взамен пришла коммунистическая вера. И то, что в области балета, а также литературы и музыки мы оказались в итоге впереди планеты всей – свидетельство жизненной силы нового культа, совпавшего с культом самой плодотворной в его рамках личности. Но потом и этот культ утратил власть над сердцами, соблазненными щедрыми дарами рыночного – ну а затем, как уже сказано, и тому пришел каюк.

  Возможно, виной этой серии разочарований стала наша манера яростно вычеркивать все старое ради поклонения новым святыням – чего смогла во многом избежать Европа. Там античные ценности часто перетекали плавно в христианские – и, скажем, в эпоху Возрождения изображения нагой Венеры соседствовали с Христовыми, что было невообразимо на Руси. Затем Европа приручила и ту руку рынка, опираясь на христианские заветы и делая ее максимально зримой и законопослушной. А следом, ни с чем опять не порывая, стала осваивать идеалы социализма, в чем и преуспела. Такое равенство в законе и благосостоянии меж высшими и низшими, такие социальные гарантии, как, скажем в Ирландии, Финляндии и Швеции, нам и не снились.

  Мы же, боле порывистые по натуре, чем склонные ко всяким компромиссам европейцы, рвали всегда с прошлым наотмашь, швыряя его за борт, как Стенька Разин княжну. Приняв христианство, затопили языческие символы и их жрецов. А под Моральный кодекс строителя коммунизма, во многом вторящий заповедям Христа, гордо вышвырнули эти заповеди за борт. Так же поступили и с наскучившим, как старая жена, социализмом, польстясь на сказочные 100 сортов колбасы и «две Волги на ваучер».

  И сегодня наши диванные бойцы заносчиво отвергают все социальные завоевания капстран: нам де с их стола не надо ничего! А пусть проклятые едроссы вернут на блюде настоящий, дохрущевский социализм, получать же даже от хороших буржуев зарплаты по 500 тыщ и пенсии по 150 не станем, за борт! Даешь вместо поганой буржуазной демократии настоящий коммунизм и выборы из одного!

   

  В итоге мы и оказались на бобах по части этой веры, что ни в компоте с царем и отечеством, ни в виде коммунизма или невидимой руки не стала нам оплотом на века. А каждый раз оказывалась чем-то ложным и отжившим, требующим не трансформации в более совершенное, а смены на корню. Но не поняв этой причины, толку ли пытаться сейчас реанимировать какую-то из тех трех вер, которые не принесли нам счастья?

  Вот, скажем, православный звонарь пишет:

  «Мы – наследники великой духовной цивилизации. С именем Христа в сердце освободили нашу землю от трёхсотлетнего татаро-монгольского ига и краткого польского владычества. Человеколюбивые идеалы христианства спасали нас в самые тяжкие годины от озверения. Именно это дает нам сознание того, что мы по замыслу Божиему призваны к великой миссии – если не продадим это право за миску сатанинской баланды».

  А вот – поборник демократии:

  «Прямая демократия – это когда граждане сами решают важнейшие вопросы государства: куда пойдут их налоги, какие законы и свободы им нужны. Критики этого говорят, что человек не может быть профессионал во всём и наломает дров. Но управляют же нашей страной уже 20 лет артисты, боксеры, фигуристы и выжившие из ума и совести старухи!

  Демократия не популярна в России, потому что большинство подсознательно хочет иметь над собой вождя и господина. Но успешно действуя в самых благополучных странах Европы, она поневоле заставляет граждан учиться лично отвечать за все в своей стране...»

  А вот тот самый «Моральный кодекс»:

  «Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине. Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест. Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов. Товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного, человек человеку друг, товарищ и брат. Непримиримость к несправедливости, нечестности, карьеризму, стяжательству...»

   

  И если отпихнуть от себя нарочитые, замешенные на национальной любви к боданию придирки, вполне можно совместить эти три завета (руку рынка я подменил тут более общей демократией). Мне лично бесконечно симпатичен образ Христа, не лезшего в карман за словом и мужеством, готового из любви к темному народу – а каким еще он мог быть? – творить в доказательство своих великих истин пошлые чудеса. И я не вижу отрицания его заветов в коммунизме, но вижу их актуальное материальное наполнение.

  Нет для меня и ничего зазорного и отталкивающего в словах торгаш, частный собственник, демократ – и даже либерал. Я знал прекрасных, влюбленных в Родину дельцов, пытавшихся строить порядочные производства, делившихся по-братски и по-христиански со своими работниками. Но их убил наш общей сплав безбожной лжи, кривосудия, лихоимства и бандитизма. Я бился сам за честные выборы и за свободу слова против линии власти гробить на корню всех порядочных политиков и хоть сколько-то массовую аудиторию тех, кто пишет поперек. А либерал – в точном смысле словаря – и есть  тот, кто за честные выборы и против затыкания пасти всем, кто не в унисон, с чем мы оказались в области творенья позади планеты всей.

  Так вот, пусть бы в нашей широкой во всех смыслах стране попы и коммунисты молились за ассов-организаторов отечественных производств и их тружеников, блюли моральную чистоту торговцев их товаром. А народ на выборах пас власть, дабы не зарывалась в ее перегибы и устанавливала такие правила, чтобы мы жили, как живут сегодня финны или шведы. То бишь, как говорят в Китае, оказавшемся мудрее нашего, пусть расцветали бы все сто цветов!

  Но мы перессорили насмерть меж собой эти три источника и составные части ладной жизни, чем и воспользовалась наши властные дьяволы. Производство и торговлю они отдали грабящим нас чужеродцам, Христов завет – торгашам в рясах, погрязшим в поклонении властям, олигархам и мамоне и позорящим имя Христа. А коммунистические грезы – диванным олухам, потому что не диванные и не олухи кто в могиле, кто в тюрьме, кто заткнулся или предал под нажимом новой инквизиции.

  Народ же при этом все продолжает стравливать меж собой Христа и Ленина, выборы и социализм, торговлю и любовь к Отечеству, из кожи вон стремясь затоптать цветы друг дружки. Эту дикую борьбу я бы еще уподобил поступку идиота, который прочел Булгакова, понравилось, пошел и порвал в клочья Чехова с Толстым.

  И вообще мне кажется, что в наше синтетическое время, когда не стало ничего чистопородного, рафинированного, монокультурного – не единой и верой, а набором скопленных задолго ценностей жив человек. Если, конечно, хочет плодотворно жить, а не утешаться деструктивным русским присловьем «Наша взяла, хоть и рыло в крови!»