Фашизм под маской либеральной демократии

• Опубликовал Юрий Комаров 12 декабря 2018 г. - 4 690 просмотров

  

  Вот «трёхчленка» христианской цивилизации: цель-средство-обязательство:

  1. Добротолюбие: мечта обеспечить нуждающихся всем необходимым.

  2. Модерн: техническая возможность обеспечить нуждающихся всем необходимым

  3. Социализм: обязанность власти использовать имеющуюся возможность обеспечить нуждающихся всем необходимым.

  Социализм – это учение о принудительном, законодательном добротолюбии. Суть его в том, что если есть возможность дара – должен быть и дар. А технические средства выработаны модерном, его наукой и техникой. Он только для того и нужен был, султану в гареме он ни к чему, что и доказала история. Те, у кого есть рабы с опахалами – не нуждаются в электрических вентиляторах. Роботы нужны только тем, у кого нет рабов. А у кого есть рабы – зачем им ломкие и ограниченные по функционалу роботы?

  Социализм не уникален. Любая норма рождается как мечта, живёт как возможность и по итогам торжества оформляется как принудительность. Любой закон – это окостеневшее в обязанность пожелание, консенсус морали всех членов общества.

  То, что подавляющее число членов общества считает нравственным – становится законом, обязательным для всех.

  Социализм как юридическое закрепление технических достижений неизбежно вытекает из прогресса, точно так же как прогресс – вытекает из его целеполагания, добротолюбия. Зачем вам машина, продукция которой вам неинтересна? Зачем кофеварка тому, кто не пьёт кофе? Он такую машину и даром не возьмёт – а ведь чтобы создать кофеварку, потребовались века исканий, жертв и затрат!

  Всякий, кто сделал свой вклад в цивилизацию – пожертвовал личной сиюминутной выгодой ради вечных ценностей. Вы обнаружите это в биографии всех великих людей, которые шли личной выгоде вопреки, и никогда иначе.

  Совершенно очевидно, что цивилизация – рукотворное явление. Как рукотворное – оно противостоит самообразовавшемуся естеству. То, что случается само собой – как наводнения, землетрясения или извержение вулканов, не имеет никакого отношения к человеческой цивилизации. Цивилизация – только то, что люди сами регулируют.

  Из определения понятно, каким боком (и насколько острым) встал против цивилизации саморегулируемый рынок. Он такой же «продукт цивилизации», как и морские штормы с приливами! Чтобы попасть в раздел «цивилизованное» – нужно быть искусственно (и, желательно, искусно) регулируемым человеческим умом и правилами. А всё, что не регулируется – является по определению антицивилизационным…

   

  Переход от социализма к бесцветной и неопределённой демократии был переходом от принудительной порядочности к добровольности произвола.

  Если смысл рационального строя – «делай то, что нужно», то смысл демократии – «делай то, что хочется». Это значительная, но ещё не роковая уступка звериной составляющей человека. Скажем, не хочу я ходить на работу (учёбу) – а закон о тунеядстве ради моих хотелок отменили. Какое-то время я пробалдею, а потом, оголодав – как блудный сын, вернусь к работе, на которую не хотел ходить. Получится некий нервный срыв – который завершается вместе с истерикой инфантильности.

  Например «рыночные реформы» с точки зрения демократии должны были закончиться в 1993 году (когда верховная власть законно отстранила Ельцина) или в 1996 году (когда Ельцин проиграл выборы коммунистам, что признают уже и его сторонники). Народ с усталости сорвался в трясину «свободного рынка», повизжал, покривлялся – а потом вернулся на работу, которую, хочешь не хочешь, а надо делать…

  Так было бы при демократии. Но демократию расстреляли пушками, раздавили танками, растёрли в порошок фальсификациями. Придя к власти на волне истерического инфантилизма просто уставших быть ответственными взрослых детей – Ельцин не ушёл вместе с протрезвлением людей. Вход рубль, а выход два! Прорвался-то он на истерике и клоунаде, а уходить не стал даже под дулами автоматов…

  Демократия как абсолютная неопределённость, как не сделанный выбор (всё – неокончательно решено) существует лишь между силовых полюсов, а не сама по себе. Один полюс – социализм, другой фашизм. А полюса демократии нет! Его не существует, да он и невозможен чисто технически: никакое общество не сможет болтаться «ни туда, ни сюда» длительное время…

  Победа каких-либо устойчивых ценностей, приоритетов – оказывается всякий раз концом демократии. Ибо в ней любые ценности побеждают «понарошку» – и лишь временно.

  В современном мире уже невозможно скрывать перерождение демократий, особенно возникших на волне антисоветизма – в диктатуры фашистского типа.

   

  В основе цивилизации лежит учение о приобретённом достоинстве. Поскольку всё в цивилизации рукотворно (а что нерукотворно, то, естество, не цивилизация) – неизбежен культ творца, созидателя, преобразователя. Естеству созидатель не нужен, оно само по себе возникает. Рукотворным явлениям – нужны творцы-личности.

  Суть учения о приобретённом достоинстве в том, что никакого врождённого достоинства человек не имеет, всякое достоинство обретает делами и усилиями. Он не становится героем, пока не совершил подвига, не становится преступником, пока не совершил преступления и т.п.

  Личными действиями человек обретает достоинство – ими же может и потерять его. То есть, кратко говоря, «чтобы быть – надо соответствовать».

  Нам кажется совершенно очевидным, что Марка Твена или Стивена Кинга уважают за написанные ими книги, а не за то, что они соизволили родиться в США. Между тем современная пропаганда навязывает нам культ США как врождённого достоинства: любой гражданин США, будь он хоть содомит, хоть наркоман – именно по факту гражданства должен восприниматься носителем цивилизации…

  Речь идёт об идеологии врождённого достоинства, которая избавляет человека от трудов и тревог, от образования и воспитания. В ней – достаточно лишь родиться в «правильном месте». Прибавить к происхождению ничего нельзя, но и убавить – тоже затруднительно.

  Как согласовать эту идею с рукотворностью цивилизации? Никак.

  Это учение, составляющее основу фашистских идей, восходит опять же к животному миру, в котором волк рождается волком, а лиса лисой. Оно фундаментально враждебно базовым принципам человеческой цивилизации, в которой «чтобы достичь – нужно тянуться». Оно не предполагает какого-то пути у человека, кроме самими родами предопределённого.

  На учении о врождённом достоинстве, ложно трактующем генетические закономерности, строились кастовый строй древних обществ, рабовладение и феодализм.

  Буржуазные революции с их пафосом деятельных личностей существенно подорвали учение о врождённом достоинстве – часто оборачивающееся очевидностью врождённого дегенератизма разлагающейся аристократии.

  Вообще прогресс как динамичный процесс восхождения нетерпим к любой фатальности, любому «врождённой неизбежности». Они попросту несовместимы – прогресс и касты. Стремясь к кастовому строю прирождённых рабов и прирождённых господ, фашизация неизбежно вступает в конфликт с любым прогрессом и базовыми устоями цивилизации.

  В основе например нацистской доктрины Германии лежало учение о фатальном, родовом расовом неравенстве, о качественном, непреодолимом различии между предстателями человеческого рода: есть полноценные люди, а есть недочеловеки – «Untermensch».

   

  Это учение родилось из крайнего антисоветизма. Процитирую «Википедию»: «Термин «Untermensch» был заимствован нацистами из книг американского расового теоретика Лотропа Стоддарда, который в своей книге «Бунт против цивилизации: угроза подчеловека» (1922 г.) утверждал, что после прихода к власти большевиков Россией стал управлять один из самых дегенеративных народов на Земле.

  Он считал, что это комбинация из:

  - врождённой расовой неполноценности русских славян,

  - «идиотизма» политической доктрины, взывавшей к низшим человеческим инстинктам (таким, к примеру, как зависть к более одарённым и более богатым),

  - того, что ряды коммунистической партии состояли, по его мнению, из «врождённых преступников» в самом обычном смысле этого слова.

  Вряд ли сам одержимый звериным экстазом зоопат Стоддард понимал, что отрицает одним махом всякую динамику – и этническую, и социальную, и юридическую.

  Стоддард рассматривал биосферу не с точки зрения биолога, а с точки зрения волка: волк защищается от рогов и копыт жертвы, от пули охотника и от понимания собственной хищности.

  Богатый англосакс отрицает человеческое достоинство и в тех, кто не англичанин, и в тех, кто беден, и в тех, кто пытается что-то изменить в удобном для богатого англосакса кастовом колониализме.

  Октябрьскую революцию Стоддард описывает как «боевой клич» неотвратимой битвы между цивилизованными нациями и «массами с Востока»…

  Цивилизованность как явление можно считать по количеству тракторов или холодильников, телевизоров или квадратных метров жилья, космическим полётам или по глубине переработки природного сырья. Но нелепо и дико высчитывать цивилизацию по количеству англосаксов или немцев, а так же лизоблюдов этих «сверхлюдей» в социальной среде!

  Повторю: достоинство Стивена Кинга вытекает из его книг, а не из его происхождения (кстати у него довольно скромного). То, что он родился в США – честь для США, но не для писателя. Пытаться вывести из конкретных достижений конкретного времени необратимость, непреодолимость, несокрушимость, фатальное превосходство – то, на чём сгорела КПСС, решившая, будто законы истории работают только на неё.

  А нацизм весь построен на фатальном превосходстве, которое человек выводит для себя и приятных себе особей на более чем сомнительных основаниях.

   

  Все эти бредни стремительно возрождаются и наполняются новым содержанием в наше время. Мы живем в мире победившего антисоветизма, и в государстве победившего антисоветизма. Победа над советским началом была достигнута с опорой на идеологию «свобода лучше принудительности».

  Но любое сложное дело не терпит дилетантизма и любительства, требует профессионального, системного подхода, следовательно, и принудительного привода. Большевики сперва сделали «милицию» – народное ополчение добровольцев, на которое хотели возложить борьбу с преступностью. Но очень быстро выяснилось, что народное ополчение добровольцев не может бороться с преступностью. Потребовались те, кто получают зарплату и ходят на работу в обязательном порядке, а не как в любительский кружок, когда захочется…

  Принудительность к необходимым делам (учёбе, работе, распорядку и форме) – лежит в основе цивилизационной сложности. По ней и ударили «свободой» – мечтой животного, чтобы его никто, ни к чему и никогда не принуждал…

  Однако идея балдежа вместо созидания прожила недолго, да и не могла долго прожить. Балдёж и тунеядство при всей их привлекательности – долго не тянут нигде: разрушают общество, сами гибнут под его обломками. И тогда идею свободы, выборов, демократии, избирательной клоунады – стали вытеснять отчётливо-фашистские идеи.

  Недавно Чубайс на своей страничке в Фейсбуке написал:

  «Я считаю, что в новейшей российской истории сложились, оформились три системы ценностей, три идеологии.

  Первая – это левая идеология, смысл которой просто описывается формулой: хорошо то, что хорошо для бедных.

  Вторая – это идеология национализма, смысл которой описывается формулой: хорошо то, что хорошо для русских.

  А третья – это идеология либерализма. Смысл ее тоже просто описывается формулой: хорошо то, что хорошо для человека».

  Кажется, что еще никто до сих пор так изящно и просто не объяснял, что бедные и русские – не люди.

  Идея о «недочеловеках», которые путаются под ногами у сверхрасы, мешают ей жить и совершать безнаказанные преступления, когда ей вздумается, а иногда – о, ужас! – даже эффективно мешают, перетекла от Лотропа Стоддарда к рыжей бестии российской приватизационной оргии.

  Суть её очень проста: есть те, кому можно всё, и с кого не спрашивают ничего; а есть те, кому ничего нельзя, но с кого спрашивают всё.

  Первые – сверхчеловеки, «креативный класс», дельфины или ещё как-нибудь. Вторые – недочеловеки, завистливое быдло, анчоусы и т.п.

  Я хочу подчеркнуть, что это не сползание к фашизму: это уже и есть фашизм в чистом, первозданном его виде!

   

  По материалам Дмитрий Николаев