Глазами адвокатов: что суды грядущие готовят Навальному

• Опубликовал Денис Грачев 14 февраля 2021 г. - 2 024 просмотра

  

  
  

  Бабушкинский суд Москвы продолжает рассмотрение дела по обвинению Алексея Навального в клевете на 94-летнего ветерана Игната Артеменко, а 20 февраля Мосгорсуд рассмотрит апелляцию оппозиционера по замене ему условного срока по делу «Ив Роше» на реальный.

   

  Может ли человек быть осужден условно дважды?

   

  Во время заседания по делу «Ив Роше» прокурор Екатерина Фролова заявила, что судебная система проявила к Навальному «беспрецедентную снисходительность»: у него два условных срока по разным делам, и он якобы единственный такой россиянин.

  Но это не так. По данным судебного департамента при Верховном суде, в 2019 году к условному лишению свободы были приговорены 157,5 тыс. человек, из них 9,7 тыс. на момент приговора имели не до конца отбытые условные сроки, еще 527 — реальные. В первой половине 2020 года из 65,2 тыс. условно осужденных почти 4 тыс. имели неотбытые условные сроки, а 241 человек – реальные.

  В законодательстве нет запрета назначать новый условный срок человеку, который уже имеет один, говорит адвокат Андрей Гривцов. УПК содержит несколько ограничений на назначение условного срока: его принципиально не могут получить, например, подсудимые по делам о тяжких или особо тяжких преступлениях, совершенных во время испытательного срока по приговору за предыдущее преступление. «Но это не случай Навального, – объяснил Гривцов. – Назначение ему условного наказания не было что-то необычным или вопиющим».

  В большинстве случаев, если речь идет не о совершении нового преступления, а о неявке на регистрацию (как в случае Навального), суды продлевают условно осужденному испытательный срок. А не заменяют его на реальный.

   

  Обязана ли Россия отменить приговор по делу «Ив Роше»?

   

  Адвокаты Навального заявляли на процессе, что его пытаются отправить в колонию по приговору, который должен быть отменен: это следует из решения Европейского суда по правам человека. Судья Наталья Репникова пришла к иному выводу: ЕСПЧ «не высказывался о незаконности приговора», в то же время президиум Верховного суда не нашел в нем «неправильного применения уголовного закона» и оставил его в силе, сказано в ее постановлении.

  В 2017 году ЕСПЧ признал, что Россия нарушила в отношении Навального и его брата Олега ст. 6 и 7 Европейской конвенции, где идет речь о праве на справедливое судебное разбирательство и о наказании только на основании закона. Братьям присудили компенсацию в 80 тыс. евро, сочтя, что следствие и суд «расширенно и непредсказуемо истолковали закон в ущерб обвиняемым».

  Решение содержит следующие формулировки: «Суд находит, что рассмотрение этого дела сопровождалось произволом, который отличается от некорректной квалификации или аналогичной ошибки в применении норм национального права. Это настолько фундаментально подорвало справедливость уголовного судопроизводства, что сделало остальные уголовно-процессуальные гарантии несущественными».

  ЕСПЧ по сути признал, что Навальных осудили за действия, которые неотличимы от законных, такое постановление – большая редкость, говорит руководитель исследовательских программ фонда «Общественный вердикт» Асмик Новикова:

  «В случае дела Навального ЕСПЧ установил, что норма уголовного закона была интерпретирована так широко, что это выходит за пределы допустимого юридического толкования. Если страна-ответчик добровольно обязуется исполнять Конвенцию, очевидно, что такой приговор нужно отменять».

  Комментируя то, что ЕСПЧ не высказывался о незаконности приговора Навальному, адвокат Анна Ставицкая пояснила:

  «ЕСПЧ никогда не говорит, законен приговор или нет, и не разбирает его с точки зрения национального законодательства – только с точки зрения Европейской конвенции. Страсбург не может предписать суверенному государству, какое решение должен принять его суд. Но решение о пересмотре дела в России неизбежно, если государство задумывается об исполнении постановления ЕСПЧ».

  Практика пересмотра дел после решений ЕСПЧ в России чаще всего сводится к тому, что российский суд формально слушает дело и автоматически утверждает прежний приговор, отмечает Новикова. В случае другого уголовного дела Навального – дела «Кировлеса» – приговор был отменен, а судебный процесс прошел полностью заново, но с прежним итогом. В подобных случаях Страсбург считает, что страна-ответчик не исполнила его постановление.

   

  Какие меры Совет Европы может применить к России в связи с делом Навального?

   

  Адвокаты Навального намерены обжаловать решение о замене ему условного срока на реальный и обратить на него внимание Комитета министров Совета Европы – органа, который надзирает за исполнением постановлений ЕСПЧ.

  Комитет министров может «пожурить власти страны» или дать им рекомендации по исполнению решения ЕСПЧ, обычно этим и ограничивается, объясняет юрист Татьяна Глушкова.

  Однако существует крайняя мера – так называемая Infringement procedure 2010 года, когда Комитет министров Совета Европы в порядке ст. 46 Конвенции инициирует отдельное разбирательство в ЕСПЧ по факту нарушения страной своих обязательств по исполнению постановления суда. За 10 лет существования этой процедуры она была применена лишь  один раз: в отношении Азербайджана в связи с преследованием оппозиционера Ильгара Мамедова. Процедура была свернута после того, как Азербайджан отменил приговор Мамедову, тот был освобожден и получил компенсацию.

   

  Какова практика по делам о клевете?

   

  Следствие обвинило Навального в клевете на 94-летнего ветерана Великой Отечественной войны Игната Артеменко из-за публикаций в Twitter и Telegram, посвященных людям, снявшимся в ролике RT в поддержку поправок в Конституцию: Навальный назвал их «продажными холуями», «позором страны», «людьми без совести» и «предателями».

  По статье о клевете (128.1 УК) суды в 2019 году вынесли больше всего оправдательных приговоров (40%), более чем в половине случаев дела были прекращены, например из-за примирения сторон. Обвинительным приговором завершились лишь 7% дел.

  «Подобных уголовных дел по клевете я, честно говоря, не помню», – говорит директор Центра защиты прав СМИ Галина Арапова. По нормам, которые действовали на момент публикации постов Навального, для квалификации высказывания как клеветы было «важно, чтобы оно содержало ложное утверждение о факте, было обращено против конкретного человека и содержало умысел, направленный на нанесение ущерба его репутации». Кроме того высказывание должно быть порочащим: то есть сообщать, что человек нарушил закон или нормы морали. Как правило, за клевету преследуют в связи с утверждениями о совершении преступления, поскольку упрек в нарушении норм этики и морали – это расплывчатая и труднодоказуемая категория.

  В посте Навального «нет четкой идентификации» человека, которого он якобы оклеветал, а слова «холуи» и «предатели» сложно назвать утверждениями о факте, указывает юрист. «Этот вопрос обычно разрешают лингвисты, но я рискну предположить, что это оценочные суждения. Их невозможно проверить на соответствие действительности», – считает Арапова.

  Отдельные «обидные обороты» уже были предметами рассмотрения российских и международных судов, рассказала юрист. Так в практике ЕСПЧ было дело о выражении «ни стыда, ни совести», которое ульяновский предприниматель Исаак Гринберг адресовал губернатору области Владимиру Шаманову. В 2005 году местный суд потребовал от Гринберга доказать правдивость утверждения, что глава региона не обладает ни стыдом, ни совестью, а когда он сделать этого не смог, суд взыскал с него 2,5 тыс. руб. Страсбург указал, что речь шла не об утверждении о факте, а об оценке, которую невозможно проверить на достоверность и на которую Гринберг имел право, и присудил ему 1 000 евро компенсации.

  В 2008 году суд в Воронеже рассматривал иск местного жителя Владимира Белинина к главному редактору газеты «Воронежский курьер» Дмитрию Дьякову. Издание опубликовало письмо Белинина, сопроводив его комментарием главреда, где тот называл автора послания в том числе «холуем нынешнего российского президента». Суд лишь частично удовлетворил иск Белинина, пояснив, что это было не «распространение порочащих сведений», а частное мнение журналиста, при этом высказанное в оскорбительной форме.

  В декабре 2020 года Госдума ужесточила законодательство о клевете: теперь в ней могут обвинить и за высказывание, направленное на неопределенную группу лиц. Судебной практики по это норме еще нет, а сама она достаточно абсурдна: в принципе позволяет наказать даже за анекдот, если кто-то заявит, что принял его на свой счет...

  Источник: https://www.rbc.ru/politics/13/02/2021/601c0d9c9a794726b0361ebd?from=column_1