Наверное, самое потрясающее явление в сегодняшнем дне – это даже не очередные наполеоновские планы неунывающего российского командования, которое вроде как готовит новую (и уже всеобщую) мобилизацию (в конце концов, что уже с них взять, с ними давно все ясно) – а состояние российского общественного мнения. Это невероятно, но оно полно оптимизма!
Причем какого-то совершенно розовощекого, почти младенческого оптимизма. Все, мягко говоря, малоудачные для РФ события предыдущих 9 месяцев для бодрого, как зомби, «среднего россиянина» – как с гуся вода. Он их то ли забыл, то ли никогда и не вникал ни во что.
Я не говорю о штатных пропагандистах типа Симоньян или Скабеевой: эти-то как раз один за другим прозревают и впадают в тихую истерику. Но я говорю об основной массе, о «простецах»; с этими ничего не делается. Никакие отступления, потери, даже все более очевидный перенос военных действий на территорию самой РФ – всё это протекает как бы мимо сознания моих диковинных соотечественников. Как заговоренные, они продолжают, как будто февраль был вчера, твердить про «неминуемую победу», «Украины не существует», «наше превосходство неоспоримо» и прочие мантры, просроченные, как казалось, еще в начале лета.
На чем основан этот неиссякающий оптимизм? Вы будете смеяться, но – на представлении о силе. Не на понимании своей правоты (ее нет), не на уме, даже не на вере в гений Путина, нет, просто на силе. «Но мы же самые сильные!» Это сродни столь же стойкому убеждению российского народа, которое я как социолог отмечаю в ходе любых опросов на протяжении последних 25 лет, что якобы «Россия самая богатая страна». Когда спрашиваешь «почему», отвечают без тени сомнения: «Потому что у нас в недрах вся таблица Менделеева!», – и этого достаточно.
Я только не знал, что и в отношении «силы» представление у людей в РФ столь же религиозно и безальтернативно. «Дух народа», если это можно так назвать, пока еще ни в малейшей степени не сломлен. Отчасти, может быть, уверенность базируется на обрывках школьных знаний об истории Великой Отечественной или Отечественной войны 1812 года – что мол Россия всегда в начале отступает и проигрывает, это нормально – зато потом-то все равно победа, которая «всё списывает!»
И вот поэтому состояние «глубинного народа», как ни удивительно это наблюдать (особенно на фоне нарастания ужаса как у более подвижных пропагандистов) – почти безмятежно. Люди впрямь ждут и даже предвкушают «победу» – при том, что мало кто дает себе труд хотя бы осознать, что эта «победа» должна из себя представлять.
И с одной стороны, такой инфантильный идиотизм в собственном народе бесит. А с другой – этих людей, при всем возмущении их незамутненном никакими морально-нравственным соображениями людоедством, даже немного жаль. Говоря языком психологической диагностики, уверенность в силе – это, получается, не лабильная «боковая», а прямо-таки корневая часть национально-групповой идентичности этих людей, всего «глубинного народа» как он есть. Выходит, вообще вся национальная идентичность русского народа в принципе построена на Силе. Не на «правде» (скажем нет Даниле Багрову), не на «справедливости» – а на Силе. Сила как бы самодостаточна, ей ничего не нужно для своего обоснования – ни права, ни морали, ни закона, ни справедливости. Она сама себя оправдывает. Такое примитивно-первобытное, оно же бандитско-уголовное представление.
Так вот, что же случится, когда все эти люди «вдруг» поймут, что никакой такой «силы» у них на самом деле нет? Что это фантом, сказка, пропаганда, не более того? Это называется «прорыв в самом сильном пункте».
И это означает, что развалится вообще вся концепция. Подчистую. Потому что кроме нее – ничего нет. На чем будут держаться все эти люди психологически, когда они с жесточайшей ясностью осознают, что они – слабые? Не только по отдельности, индивидуально (это они знают четко с самого детства и давно смирились с этим) – но и все вместе, «всем гамузом», «всем колхозом», а прямо говоря – и всем государством? Когда поймут, что их представление о «сильном государстве», «сильной России» – тоже всего лишь фантом?
А ведь это понимание очень близко, но практически на пороге.
Разрушение корневой национальной идентичности – это жестокий опыт. Это чревато и личной дезинтеграцией у многих, волной убийств и самоубийств, безумием, массовыми апатией и депрессией. 90-е покажутся раем. У Достоевского капитан Лебядкин бредил: «Если бога нет, то какой же я штабс-капитан»?
Бог нынешнего русского народа – сила. Он перестанет понимать, кто он и что он, когда (скоро) выяснится, что силы у него нет и взять ее негде.
Комментарии