Санкции, которыми обменялись Россия и Запад, включают несколько сот человек с разных сторон. Российские выглядят повнушительнее, так как включают первых лиц – президентов, премьер-министров и глав внешнеполитических ведомств, других министров.
Правда, рациональный смысл этих мероприятий начинает утрачиваться. По факту проще разорвать отношения, так как они сведены к такому минимуму, за которым их наличие или отсутствие перестает различаться. Сам подход говорит о полной утрате какого-либо доверия друг к другу, что в общем-то уже «не лечится».
Запад просто отказывается вести дела с нынешним составом российской верхушки, но так как Россия – это диктатура, персональный состав правящей клики может смениться только силовым путем. Другого у диктаторских режимов просто не предусмотрено. А значит – отношения прекращаются до ухода текущей правящей страты, остается лишь минимальный набор контактов технического или экстраординарного характера.
Ситуация ненормальная и неприятная, но жить, безусловно, можно. Проблема в другом. Российская знать выстраивала свой персональный сценарий жизни на четком сюжете: мы воруем здесь, прячем там и обеспечиваем себя и будущие поколения своих отпрысков именно там. В рамках этой модели в Россию вкладывалось ровно столько, чтобы было комфортно воровать. В конце концов офис ведь должен выглядеть солидно и работать в нем должно быть удобно. Это как Лахта-центр на фоне покосившихся хрущоб и деревянных домиков.
Однако модель дала системный сбой. Запад ломает смысл жизни для сотен тысяч воров и их обслуги. Они остаются как старуха у разбитого корыта. «Там» их не ждут и более того – велика перспектива расстаться с непосильно украденным. «Тут» они построили только рабочую зону, но как жить в ней всю оставшуюся жизнь?
Будь эта публика идейной, вопрос бы не возник. Перетерпим, переживем, построим лучше прежнего. Но беда в том, что система вобрала в себя не строителей – и уж точно не идейных. Она аккумулировала в себя всю дрянь, которая набралась на наших просторах. Вся воровская пена, умеющая только рвать под себя – но не строить. Ожидать от таких созидания в ограбленной ими стране просто наивно.
Логика подсказывает, что очень скоро они начнут задаваться вопросом: а как бы все «вернуть взад». И придут к единственно возможному с их точки понимания выводу: нужно убрать то, что мешает вернуться. Что – или кого.
Условия Запада жесткие – никаких персональных договоренностей ни с кем. Если раньше можно было втихую поторговаться и что-то лично для себя выторговать, то сейчас это уже невозможно. В условиях, когда вся знать села под санкции, она сожрет любого, кто сумеет договориться и выторговать что-то лично для себя. Подыхать – так вместе. Известный феномен крабов в ведре: стоит одному начать выкарабкиваться, остальные его тут же стаскивают обратно. Поэтому достаточно бросить их в ведро и можно не беспокоиться – они сами будут следить, чтобы никто не сбежал.
Как именно поведет себя эта накипь, сказать сложно. Рациональное поведение для нее недоступно. Любое живое существо балансирует между двумя базовыми вещами – инстинктом самосохранения и сохранения вида в целом. В любом животном или человеческом сообществе всегда возникает баланс разных особей, которые склонны к тому или другому. Проблема российской знати в том, что при ее создании был проведен отбор, уничтожающий все модели поведения кроме одного: рвать под себя. Крайний индивидуализм, эгоизм и алчность. Других мотивов поведения там нет и быть уже не может. А потому как поведет себя такой социальный субъект в критической обстановке, можно лишь гадать.
Комментарии