1. Современное понимание войны предполагает, что старый термин из военной стратегии «театр боевых действий» (ТБД) приобретает новое измерение – это именно театр. В том смысле, что есть сцена, на котором происходит действие непосредственно вовлечённых участников, а есть «зрительный зал», представляющий из себя весь мир – точнее ту его часть, которая потребляет информацию из глобальных медиа (под чем понимается всё что угодно, вплоть до соцсетей и сарафанного радио).
Зал видит не саму войну, а некую картинку с ТБД, при наблюдении которой проживает определённые состояния, и под их влиянием тоже совершает некие действия. От вполне пассивных (выбор предпочитаемых источников информации) до активных – донатов волонтёрским структурам, голосований на выборах за те или иные политсилы, принятий политических решений (в случае элит – они тоже в зале в ВИП-ложах). Информационная война – это борьба за то, что именно видит зал на этой картинке, в какой «драматургический сюжет» увиденное складывается в их головах, на чьей стороне оказываются симпатии, насколько сильны переживаемые эмоции и т.д.
2. Гораздо более интересным фактом является то, что и сами участники процесса, т.е. противоборствующие стороны, до некоторой степени видят происходящее «из зала». Непосредственная реальность боя даёт им только локальный фрагмент картинки, а всё остальное «достраивается» до целого под влиянием тех информационных источников, которыми они пользуются «в свободное от основных занятий» время.
И это тоже довольно сильно влияет на их боевую эффективность, мотивацию, психологическую устойчивость и т.д. Более того: картинка «из зала» становится для них одним из способов заглянуть за кулису «тумана войны», уточнить и прояснить ситуацию, в том числе – добыть необходимые разведданные. На этой механике построена вся OSInt-война, то есть разведка по открытым источникам.
3. Теперь вместо метафоры театра применим другую, родственную ей – метафору футбольного стадиона. Команды на поле, зрители на трибунах, ещё в разы больше зрителей – у экранов. За каждыми воротами – фан-зона одной из команд в соответствующих цветах и с кричалками, среди остальных трибун есть также и болельщики той и другой команды, и болельщики совсем третьих команд, и вообще ничьи не болельщики, а просто любители зрелища. То же самое и у телеаудитории. Но есть разница: зрители на стадионе видят происходящее на поле непосредственно и слышит только свистки судьи, крики игроков и шум трибун. Телеаудитория же видит то, что показывает камера, а слышит в основном голос комментатора, который объясняет, что именно они видят.
4. В нашем случае команды – это сражающиеся армии, зрители на стадионе – мирное население, оказавшееся непосредственно в зоне боевых действий, а телеаудитория – все потребители новостей оттуда. Теперь представим, что команды не гоняют мяч, а убивают друг друга из разного оружия, на трибуны тоже может в любой момент прилететь что-то смертельное. А вот телеаудитория отделена от происходящего стеклом экрана, но и видеть может лишь то, что в кадре (а кадры у всех разные из разных частей поля). А понять увиденное ей пытаются «помочь» комментаторы, нанятые менеджерами играющих команд и комментирующие происходящее в их интересах. Но у зрителя есть некоторая возможность выбирать того из комментаторов, который ему больше импонирует — впрочем медиаменеджеры изо всех сил пытаются или ограничить этот выбор, или как-то на него повлиять.
5. Собственно вот эта работа – подбор нужных кадров для показа, комментаторов для интерпретаций, выработка для них стратегий комментирования, корректировка в реальном времени в зависимости от происходящего на поле, анализ реакций аудитории, борьба за размер и качество этих аудиторий – это всё и есть в современной медиареальности информационная война. Да и самая прямая.
Комментарии