Расстрел потомков

• Опубликовал Никита Василько 16 июня 2018 г. - #Пушкин и Гоголь  - 2 052 просмотра

           Гибель потомков Пушкина и Гоголя на Полтавщине

   

      Гоголь и Пушкин породнились в потомстве. Для раскрытия темы, обратимся к  С.Н. Данилевской, правнучке гениального русского поэта и внучатой племянницы гениального русского писателя.  92-летняя полтавчанка в 1979 году дала интервью  Р. Смирновой, которое впервые было опубликовано в газете  литераторов Полтавщины «Слово и Дело» лишь в 2001 году.

     Предоставим слово С. Данилевской: «Мой отец – Николай Владимирович Быков – был сыном Елизаветы Васильевны Гоголь, сестры великого малороссийского писателя. Мама – Мария Александровна – приходилась внучкой А.С. Пушкину. Родители обвенчались под Москвой в Лопасни в 1881 году в домашней церкви моего деда, генерала Александра Александровича Пушкина. Сестра Гоголя – Анна Васильевна – очень гордилась таким высоким родством. Она передала в наследство моему отцу библиотеку Гоголя, его портреты, личные вещи, письма и рукописи писателя».

  Мария Александровна (1862-1939гг.) одна из 13 детей семьи старшего сына Пушкина Александра. Александр Александрович командовал полком, в то время, когда его дочь Мария познакомилась с молодым адъютантом своего отца, героем российско-турецкой войны Н. В. Быковым.

  Николай Владимирович Быков (1856-1918гг.) старший сын родной сестры Гоголя Елизаветы Васильевны, родился как и Н.Гоголь в Сороченцах Миргородского уезда. Окончив Полтавский кадетский корпус, он служил в Нарвском гусарском полку, с которым брал участие в освобождении Болгарии от османского ига. За храбрость награжден золотым именным оружием. Женившись Николай Быков подает в отставку и с молодой женой селится в с. Васильевка ( Шишацкого р-на) в семейном поместье рода Гоголей, где они и прожили до октябрьского переворота, выстроив на противоположном берегу пруда просторный флигель, сохраняя дом и флигель в котором рос и творил Н.Гоголь. Николай Владимирович, кроме сельского хозяйства, занимался земскими делами, был мировым судьей, в флигеле Трохимовского, открыл художественную школу. Н.В. Быков расстрелян петлюровцами в 1918 году, а Мария Александровна померла в 1939 году. Похоронены в Полтаве. Дом Быковых сожгли в годы гражданской войны, дом Гоголей и флигель восстановлен в 1984 году, после уничтожения его в 1943 году. Сейчас в бывшем флигеле Трохимовского в Сороченцах и в Васильевке – музеи Н.В. Гоголя.

  Именно с семьи Быковых берет начало совместный Пушкиных и Гоголей род – предками которых были два классика русской литературы. У Быковых было 10 детей. Первый Александр родился в 1883 году, погиб (расстрелян большевиками) в 1918. Далее шли: Елизавета (1885 года рождения), София(1887), Анастасия (1888), Мария (1892), Владимир (1895), Ганна (1897), Татьяна (1898), Алена (1900).

  Их дети, внуки и правнуки дали мощную ветвь генеалогического древа Пушкина и Гоголя, что насчитывает в данное время более 100 человек. Потомки гениев сегодня живут в России, Франции, США, Австралии, Марокко, Китае, на Украине, в том числе на Полтавщине, Киеве, Одессе, Феодосии, Белой Церкви, Харькове.

  В Полтаве, когда-то на Первомайском проспекте, в 80-х годах ХIХ ст. сестра Н.В. Гоголя – Анна Васильевна Гоголь-Яновская построила небольшой одноэтажный дом с красного кирпича, в котором проживали в зимнее время потомки Пушкина и Гоголя. Деньги на дом Анна Васильевна получила от изданий произведений Гоголя, которые ей постоянно передавал душеприказчик Николая Васильевича – В.Ф. Чижов. На месте, где построен дом, ранее стоял деревянный флигель, в который неоднократно приезжал писатель.

  В этом доме, построенном на деньги Гоголя, который простоял до 1969 года, пройдя череду унижений, после Октябрьских трагедий, и был расстрелян Н. Быков. Некоторое время в нем проживали: внучка А.С. Пушкина, жена племянника Н.В. Гоголя – Мария Александровна Быкова, с переехавшей к ней дочерью Софьей Николаевной Данилевской с детьми.

  Из воспоминаний правнучки Пушкина, записанных Р. Смирновой.

          «В 1918 году в наше имение Васильевку, которое раньше принадлежало матери Гоголя, ворвались чекисты. Они крушили и жгли все на своем пути. Не щадили даже детей. Вывели на расстрел 10-летнего Сережу Головню, (внучатого) племянника писателя и поставили ребенка в ночной рубашке к стенке флигеля. В свой последний приезд домой Гоголь работал в этом флигеле над вторым томом «Мертвых душ»… Мать Сережи и его бабушка закрыли собой перепуганного от сна ребенка. Прибежал на защиту, в офицерской шинели и мой брат Александр.             Просил бандитов не расстреливать ребенка. Тогда варвары расстреляли его и ворвались в дом родителей Гоголя. Злобствуя, они растрощили сапогами мебель, порубали саблями все портреты предков гения, которые висели в гостиной. На портрете Марии Ивановны, матери писателя, они выкололи глаза. Книги, что хранились во флигеле, выбросили во двор и подожгли. Но шел дождь, и они плохо горели. Тогда крестьяне разобрали по домам иконы и книги Гоголя, но они не пригодились в хозяйстве, потому что были очень малого размера. Ими нельзя было прикрыть ни макитру, ни казанок, нельзя было поставить на них сковородку. Гоголь любил читать в дороге, поэтому покупал книги, которые бы умещались в его кармане… Мои родители, в тот раз, чудом уцелели, они задержались в Полтаве.

  Я жила в селе Олефировке, в имении моего мужа, племянника знаменитого романиста Григория Петровича Данилевского. Муж умер от тифа в первый год переворота. Как и мать Гоголя, я осталась в 34 года одна с пятью малолетними детьми. Вокруг все имения горели. (Власть на Полтавщине, во время гражданской войны менялась более 20 раз, и все грабили.) Кроме чекистов, самими злыми бандитами были петлюровцы, особенно «сичови стрильци» из галичан, и приодетые немцами синежупанники. После очередного нападения «украинского вийска» на имение, я спрятала детей в повозке, укрыла их сеном и ночью выехала к родителям в Полтаву. Я не боялась, что мои дети замерзнуть в дороге и погибнут от голода. Я боялась одного, чтобы погромы и пожары не парализовали их души, не посеяли бы страх и ужас на всю оставшуюся жизнь. Чтобы подбодрить детей, наперекор жестокой доле, я громко запела: «Гори, гори! Моя звезда!»

  Проехать в Полтаву не было никакой возможности. В каждом хуторе скрывались бандиты с оружием, как они себя называли – «вызволытели», - продолжала свой рассказ Софья Николаевна Данилевская. – Я свернула на Кременчуг. Неожиданно на базаре, когда обменивала свою одежду на хлеб для детей, встретила работницу с нашей Васильевки. Она приютила нас в своем сыром подвале. Вскоре мой старший сын Александр и дочь Мария заболели тифом. А за ними в больницу попали и младшие. Дети так ослабели, что не могли даже ходить. Как только появилась возможность двигаться, что бы спасти их от голода, я выехала в Полтаву, каждый час рискуя попасть в облаву.

   Отца уже не было. Наш дом был занят. Мама снимала квартиру на Александровской улице. Перед этим в Полтаве вновь поменялась власть. Мы вернулись ночью, а утром к нам ворвались чекисты с наганами и грозились расстрелять.»

  «Почему вы не сказали пришедшим, что являетесь потомками Пушкина и наследниками Гоголя?!» - был задан вопрос Данилевской.

  Софья Николаевна тихо и печально ответила: «Тот, кто ворвался к нам на рассвете и грозил наганами, не знали этих имен!»

   А большевики нам рассказывали о самом умном и справедливом ЧК, набранном в «черте оседлости», и образованности красных ашкинази…

    «Да – повторила правнучка Пушкина – они не знали этих имен. Один Короленко, узнав, что нашей семье грозят расстрелом, пришел в наш дом. Он предложил нам передать в Полтавский пролетарский народный музей все вещи Гоголя, которые хранились в нашей семье более 80 лет. – «Я оповестил уже всех высоких чиновников города о вашем бесценном даре! Это ваша охранная грамота!» - сказал Галактионович.

     «Моя мама, в благодарность за спасение нашей семьи от расстрела, преподнесла Короленко неопубликованные письма Гоголя. Мы погрузили на подводу оставшиеся книги из библиотеки Гоголя, которые хранились у нас в Полтаве. Книги были на французском, итальянском и немецких языках. Сдали в музей конторку Николая Васильевича, за которой он работал, его портфель с рукописями. Упаковали знаменитый портрет Гоголя. Его исполнил маслом Федор Мюллер в Риме в 1841 году специально для матери писателя. В 1943 году все вещи Гоголя погибли в огне. Целая комната вещей погибла!»

      К сожалению, на этом «общения» потомков с чекистами не закончились. На Украине к Гоголю пристают до сегодняшнего дня, разная оранжевая власть. Даже бывший министр МВД с «Козьего болта» Ю. Луценко, будучи земляком Короленко, тоже родом из Ровно, выпрыгивал из штанов, брызгая во все стороны слюной для «самозащиты», при одном упоминании имени Гоголя. А в Москве троцкисты-психоаналитики и чекисты-либерасты фрейдисского и формалистического толка заслюнявили писателя своими «поцилунками» и объятиями. Не говоря уже о том, что при переносе праха Гоголя на Новодевичье кладбище, произошла вакханалия по разграблению энкеведешниками, троцкистами, писателями-формалистами гроба. Из раскопанной могилы Гоголя, как пишет В.Г. Лидин (Гомберг), украли часть сюртука, жилет, сапог, ребро, берцовую кость…

     Из воспоминания Софьи Николаевны: «После революции мои дети, как дворяне, не были приняты в советскую школу…

  А тогда нас под конвоем чекисты отвели вниз, на Панянку, и разрешили занять подвал кожевенного завода. Мама, внучка Пушкина, дочь генерала, радовалась, что нам даровали жизнь, и всячески расхваливала наше жилье. Подвал был просторный, и она смогла простыней отгородить себе отдельный уголок. Маму угнетало только то, что моим детям, как дворянам, запретили учиться. И она тайно, по вечерам обучала их не только письму и счету, но и французскому языку. Ведь Пушкин свободно владел этим языком! А днем она латала нашу одежду. Дети росли быстро, и она им все сама перешивала. Я добывала пропитание, не прошло даром обучение в Московской консерватории.

     Когда в Полтаву приехал Постышев, - нарком просвещения, - я добилась у него приема. Он распорядился, чтобы всех моих пятерых детей приняли на обучение в советские школы, как потомков А. С. Пушкина. Старшему сыну шел одиннадцатый год. Позже моим детям, как дворянам, запретили поступать в институты. Но они все же учились заочно. Я всегда буду благодарна академику Грекову. Он сжалился над моим горем и взял старшего сына Александра в свою семью в Ленинграде. Сын смог закончит университет. После смерти Кирова в 1934 году многих дворян выслали из города. Моего сына вместе с другими вывезли в товарном вагоне в ссылку, в степь под Караганду. Моя мама, внучка Пушкина, целый год добивалась аудиенции у Ворошилова. Шел юбилейный год гениального русского поэта – 1937-й. Мама передала в музей на Мойку-12 золотые часы Пушкина, которые хранились в нашей семье. Жуковский остановил их стрелки в момент смерти поэта. Позже, зная беззаветную любовь Гоголя к своему учителю,     Жуковский передал эти часы Николаю Васильевичу… Академик Орбели обратился с петицией к правительству, чтобы моего сына, как потомка Пушкина, вернули из ссылки. Александру разрешили вернуться в Ленинград. Он стал впоследствии первым профессором, доктором наук среди потомков поэта и писателя.

       Более подробную информацию о потомках Пушкина и Гоголя можно получить у праправнука А.Пушкина, москвича Георгия Галина, который утверждает: «Социальный диапазон потомков очень широкий, от родства с английской королевой до потомков китайских эмигрантов, от побирушки у булочной до чиновников «оранжевой» власти на Полтавщине». Печально другое, потомки не проявили активности в деле подготовки к 200-летнему юбилею Гоголя. Юбилей Н.В. Гоголя в Полтаве был провален. «Помаранчевая бюто-ющеновская Полтава с присланными галичанскими «синежупанниками» и местными «вызволытелями» опозорилась на весь мир. «Это ново-чекистское пятно от которого не отмыться» утверждает известный полтавский краевед Ю. Погода. Я лишь добавлю, что вслед большевикам и петлюровцам, насаждавшим русофобский террор в Малороссии за немецкие деньги, стали сегодняшние разноцветные «самостийники» от  «дяди Сэма»…