Самое свежее

Раскрыт взрыв вулкана Кракатау. Политические анекдоты Как загибается Европа Эль Мюрид. Замеры благосостояния в России После теракта. Неудобные вопросы. Александр Росляков. Все для победы этой диктатуры, остальное – тьфу! Вадим Жук. Пронеси, Всевышний!

НОВОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

  • Есть один агитационный приём, действующий безотказно: берёшь в своей пропаганде одну сторону какого-то явления, наиболее известную массам, а другую, тебе невыгодную, замалчиваешь.

         Вот неплохая иллюстрация к нему: дескать, Ельцин-бяка разрешил «нацреспубликам» брать сколько угодно автономии, но пришёл хороший Путин и положил конец этому феодализму.

         Речь не о том, кто лучше, Ельцин или Путин (как по мне, оба хуже). Расхожее и мало кем на самом деле понимаемое понятие «феодализм» здесь – то самое явление, от которого берут только одну сторону.

         Можно даже подумать: причём здесь феодализм? Это что-то из Средневековья, а мы живём в XXI веке. Слово «феодализм» здесь возникло из-за обособления регионов и ослабления центра, по сути, имелся в виду вбитый нам в головы школьной программой штамп «феодальная раздробленность». Вот что забавно: по-моему, к нынешней российской действительности феодализм в его истинном смысле отношение имеет, но – только не в смысле раздробленности. Казённые и полуказённые агитаторы заявляют: сильна власть на местах – феодальное государство, сильна центральная власть – нормальное современное государство. Простите, но это антинаучно. Феодализм – на какой-то своей стадии – был исторически связан с раздробленностью, но выводить одно из другого нелепо.

         Главная характеристика феодализма – не децентрализация, а произрастание права власти из права собственности. Средневековый местный властитель не был должностным лицом, управлявшим селом или городом, - он ими владел и по праву владения устанавливал свои порядки. Люди реализуют свои возможности через эксплуатацию ресурсов, в частности экономических и инфраструктурных. Но – если эти ресурсы не являются в какой-то степени общественным достоянием, а полностью находятся в чьих-то руках, если вы не можете как-то повлиять на их использование, то вам не остаётся ничего другого, кроме как подчиниться властителю.  В Средние века таким ресурсом была земля, становившаяся феодом (лат. «феодум» - владение: участок, передаваемый за службу одним собственником другому). Сейчас такими ресурсами стали, с одной стороны, крупный, фактически монопольный капитал, а с другой (что, возможно, куда страшнее) – сами государственные структуры, бюрократический аппарат, от которого мы все зависим и который мы не только не формируем, но на который при практическом отсутствии сильных независимых гражданских объединений никак не можем повлиять. Формирование власти происходит не снизу вверх, а сверху вниз, не общество формирует государство, а государство формирует (или деформирует) общество. Чиновник является феодалом, госорган – его вотчиной, а мы – зависимым населением. Для такого властителя страшен лишь тот, в чью вотчину входит его собственная, кто выше его на феодальной лестнице.

         Выше – значит, всё-таки есть какая-то иерархия, подчинение нижестоящих феодалов некоему центральному феодалу? Ещё одна непременная характеристика феодализма – вассально-ленные отношения. Над каждым феодальным княжеством (областью, краем, республикой etc) есть княжество-сюзерен. Феодализм может быть очень централизованным. Окончательное закрепощение крестьян (т.е. установление власти землевладельцев над крестьянами, живущими на их вотчине), по признанию большинства историков, произошло при Иване Грозном, чьё правление как апологеты, так и хулители никак не назовут временем раздробленности. В дореформенной Российской империи дворяне имели право суда над своими крестьянами, т.е. имели государственные полномочия.

         Феодализм отнюдь не исключает централизма. Но – это не тот «идеальный» централизм, который некоторым рисуется, это не слияние разрозненных частей в единое целое. При таком единстве каждая территориальная общность могла бы наравне с остальными участвовать в делах всего государства через совместное формирование центра. При феодальном же строе жители вассальных территорий не только не могут решать проблемы всего государства, но и не властны над собственной судьбой. Фактически в такой ситуации единственным независимым государством, решающим свою (и не только свою) судьбу, является земля-сюзерен. Разрозненные территории не объединены в одно целое, но лишь подчинены одной территории. Русские княжества, к несчастью, не объединились в одно царство, а были поглощены Великим княжеством Московским. Если вы не видите разницы, то подумайте, почему на картах метрополии отделены от своих колоний и протекторатов характерным пунктиром.

         Русский философ Н. А. Бердяев в 30-е годы прошлого века сказал, что для России наступает Новое Средневековье. Пусть сейчас это не так очевидно –    нет уже колхозов, столь похожих на вотчины, зато есть олигархи, сосредоточившие в своих руках почти все ресурсы и объединившиеся с центральной властью, есть чиновники-крепостники, неподвластные никому кроме сюзерена. Плохо, когда из-за различия в национальности один регион требует себе привилегий; но – в нынешней ситуации у нас попросту нет ни республик, ни областей: все мы – вассалы Великого княжества Московского.

0