В классическом детективе всегда есть сцена, когда сам убийца сознается в содеянном. И у нас она тоже есть.
Неделю назад мы выпустили расследование, оно стало мировой сенсацией, только на моём ютюбе уже 17 миллионов просмотров.
Доказательства, предъявленные нами, настолько убедительны, что даже Путин не смог отпираться и фактически подтвердил, что великолепная восьмерка, следившая за мной почти 4 года – это сотрудники ФСБ.
Но Путин не мог на всю страну сказать: да, я приказал ФСБ убить своего политического оппонента. Поэтому начал городить чушь о том, что никакого нашего расследования не было, а всё это «легализованная информация ЦРУ», сотрудники ФСБ за мной просто присматривали, а самым главным доказательством того, что отравления не было, является то, что я жив. Потому что если хотели бы, то отравили б.
Но если за мной следили, потому что я экстремист, почему слежкой занимались медики и химики? Почему они летали на разных самолётах со мной? Почему приезжали и уезжали в разное со мной время, на разных рейсах с разницей в день?
Остается главный аргумент: хотели бы отравить – отравили бы. А об этом нам не может рассказать никто, кроме самих убийц.
Так вот они нам и рассказали. Вернее – один из них.
В прошлый понедельник мы готовились выпускать материалы в 15.00 по московскому времени – одновременно с Bellingcat, The Insider, CNN, El Pais и Spiegel. Понятное дело, что через пять минут группа убийц и их начальников поймут, что их разоблачили, и залягут на дно. Сменят телефоны и так далее. Мы не исключали, что этих восьмерых, проваливших задание, просто самих убьют. Или спрячут. Или сначала спрячут, а потом убьют.
Поэтому в 6 утра по московскому времен организовали штаб. И распредели задачи между собой. Чтобы с семи утра начать действовать одновременно, застав злодеев врасплох.
В 7.00 в дверь к одному из убийц постучалась Любовь Соболь, он ей так и не открыл. В это же время у одной из штаб-квартир ФСБ, где работают убийцы, их караулил корреспондент канала «Штаб» Дмитрий Низовцев, его спустя 20 минут задержала полиция по звонку из ФСБ.
Корреспондент CNN Кларисса Уорд в 7 утра пришла к координатору группы убийц Олегу Таякину, и эти феерические несколько секунд увидел весь мир.
Ну а я ровно в семь утра начал звонить своим убийцам.
У Bellingcat были их телефонные номера и список номеров, по которым они звонили сами. Анализ этих данных показал, что они используют для маскировки специальный номер. Нечто вроде ФСБ-шного коммутатора. Мы взяли простейшую программу, такими пользуются телефонные пранкеры, чтобы скрыть номер, с которого звонишь, и подставили вместо него нужный нам.
Расчет простой. В семь утра звонок, ты видишь знакомый служебный номер, берешь трубку и начинаешь разговаривать.
Почти все, кому я звонил, трубку взяли, почти все быстро отключились. А потом нас ждала большая удача.
Константин Борисович Кудрявцев, военный химик из института криминалистики ФСБ, работавший до этого в научно-исследовательском центре биологической безопасности Минобороны и военной академия радиационной, химической и биологической защиты. Он разговаривал со мной 45 минут, предполагая, что я – помощник секретаря Совета Безопасности и бывшего директора ФСБ Патрушева.
На начало разговора мы о Кудрявцеве знали только три вещи. Что он состоит в группе тайных убийц, что он химик, и что 25 августа он летал в Омск. Поэтому я предполагал, что он забрал из больницы мою одежду. А к концу разговора Константин прояснил нам многие детали.
Сейчас я говорю совершенно официально и скоро направлю все соответствующие заявления. Мы знаем, что он сотрудник ФСБ. Любая фонографическая экспертиза подтвердит, что это он. А слов его достаточно, чтобы арестовать не только убийц, но и тех, кто помогал им скрыть следы преступления.
Когда Путин на пресс-конференции сказал: ну, если бы хотели отравить, то отравили бы – фразу, которую сейчас повторяют все пропагандисты – я просто в ладоши хлопал от радости. Потому что сотрудник ФСБ Кудрявцев ответил нам всем на этот вопрос. Ну и, кроме того, сейчас вы узнаете, почему Путин много думает о моих, извините, трусах.
На канале Навальный LIVE аудио разговора целиком. А если слушать не хотите, здесь будет фрагмент расшифровки нашего звонка.
Всё, что я говорил о полной деградации правоохранительной системы, подтверждается. В полиции хранились улики попытки убийства. Туда приезжают ФСБ-шники, эти улики забирают, стирают с них следы преступления. Потом отдают обратно. Потом второй раз приезжают и проделывают то же самое. Чтобы наверняка. Смотрите, сколько уже людей задействовано: от врачей и полицейских до местного ФСБ. И они вообще по первому приказу совершают тяжкое преступление, фабрикуя улики.
Потому что это операция не по спасению шкуры какого-нибудь Кудрявцева или Таякина. Они Путина спасают. Он всё это придумал.
Доказательств теперь более чем достаточно.
Ну и напоследок хочу ещё раз сказать большое спасибо пилотам самолета, быстро посадившим его, и медикам, оказавшим мне первую помощь. Вы, друзья, наверняка посмотрите этот ролик. Теперь уже окончательно ясно, что меня хотели убить, а выжил я благодаря вам. Хорошим людям, выполнявшим свой долг. Спасибо.
Расшифровка звонка:
Кудрявцев: Алло.
Навальный: Константин Борисович?
Кудрявцев: Да-да-да.
Навальный: Меня зовут Устинов Максим Сергеевич, помощник Николая Платоновича Патрушева. Мне ваш телефон дал Владимир Михайлович Богданов. Извините за ранний звонок, мне нужно 10 минут вашего времени, очень сильно нужно...
(...)
Навальный: Вы ездили в Омск 25-го числа, в Томске была операция. Сейчас я составлю короткую версию рапорта, что там случилось. Попозже вас попросят написать длинную версию. Я понимаю, что это в очередной раз, но руководство для Совета Безопасности просит меня подготовить документы сейчас. Поэтому вы мне очень сильно поможете и не будете задерживать Николая Платоновича.
Кудрявцев: Я б с удовольствием помог, но я сейчас на коронавирусе сижу, дома.
Навальный: Ну, поэтому я вам и звоню…
(...)
Навальный: Хорошо. Тогда логичный вопрос, согласитесь. Я должен просто сейчас объяснить Патрушеву. Если вы говорите, что хорошо оцениваете и Александрова, и Осипова, почему ничего не получилось?
Кудрявцев: Ну вот этот вопрос я себе задавал уже не один раз... Ну, посадили там это… Сами понимаете, да? Он полетел, посадили, все вот это вот. Ситуация сложилась так, что… не в нашу пользу. Я так считаю. Если бы чуть дольше, то, соответственно, чуть… могло бы все пойти и по-другому.
Навальный: Чуть дольше что? Константин Борисович?
Кудрявцев: Летел. Если бы чуть дольше летел, а не посадили его там резко как-то... То есть оперативная работа, там, медиков скорой помощи, да, на посадочной полосе там и так далее...
Навальный: Да-да-да. Самолет посадили через 40 минут, в принципе это должно было бы учитываться при планировании операции. Нельзя сказать, что самолет посадили просто моментально. Рассчитали неправильно дозу, вероятности, почему?
Кудрявцев: Ну, это я не могу сказать почему. Рассчитывали все, то есть я так понимаю, что рассчитывали все с запасом.
(...)
Навальный: Хорошо, скажите, пожалуйста, как было использовано вещество? Вы считаете, что был правильный выбор сделан?
Кудрявцев: Да, я думаю, да.
Навальный: Если кратко описать это мне в докладе… Мне человеку, который не сильно разбирается и в общем-то не хочет вникать в детали. Как ему кратко объяснить, как было сделано? Просто чтобы я, ну, точно это сформулировал...
Кудрявцев: Может быть, какая-то информация до меня не доведена. Я, как бы, сами понимаете… Станислав Валентинович, у нас он в теме полностью, на сто процентов. У него точно такая информация есть.
Навальный: Мне поэтому Богданов и дал ваш телефон, чтобы я звонил. Потому что задача, которую передо мной руководство поставило – с каждого собрать их мнение. Здесь же, скорее, вопрос не о том, что сделать оргвыводы, а вопрос о том, что как в будущем действовать нормально. И чтобы руководство – высший руководитель – четко понимал, что произошло. Поэтому, еще раз, я извиняюсь, что я с утра вас огорошил, но кулаками стучат по столу и говорят: дай мне на две страницы, чтобы он все понял. Вот, как бы, что мне в этих двух страницах написать?
Кудрявцев: Ну, я по этому телефону не могу вам рассказывать.
Навальный: Ну, я по этому и звоню, потому что срочная бумажка нужна... У меня по-прежнему остались вопросы. Во-первых, вещи где? Что с вещами? Навальновские вещи где?
Кудрявцев: Ну, конечный пункт нахождения их – я без понятия. Могу, знаете, что сказать? Мы, когда приехали, нам дали их… привезли местные ребята, омские, вот... Нам отдали коробку. Мы с коробкой поработали, соответственно. И вернули все ребятам, ну, местным. А местный начальник… в принципе, у меня его телефон есть, если надо могу дать... Вот он эту коробку… Я ему сказал, чтобы он вернул назад. Скорее всего, он отдал ее этим ребятам, с транспортной полиции...
Навальный: Давайте подробнее про вещи. На них было что-то? Коробка. То есть что-то там нашли на ней? Что с этим делали конкретно?
Кудрявцев: Ну, мы же два раза ездили. Первый раз пакет был. Обычный. Разорванный весь. Там были вещи. Они мокрые какие-то были. Были вещи, соответственно, то, что было там… костюм там, эти трусы, носки там, маска. Футболка, соответственно, да.
Навальный: Так, и какую процедуры вы реализовали? Что делали с этим? Чтобы я сообщил.
Кудрявцев: Обработку делали... Ну, замывали, обрабатывали растворами. Чтобы они не это… ну, там… как сказать-то. Ну, обрабатывали. Чтобы не было следов, там, ничего такого.
Навальный: Все вещи обрабатывали?
Кудрявцев: Нет, сначала не все. Сначала, там, основные. Костюм там, трусы... Все было в целости и сохранности. Следов чего бы то ни было отрезанного и так далее не было никаких.
Навальный: Как, по вашему мнению, немцы как все это обнаружили в итоге?
Кудрявцев: Ну они ж там Бундесвер привлекли, там военные химики работали.
Навальный: Есть вероятность, что на теле прямо у него осталось?
Кудрявцев: Не знаю, может, есть какие-то методики обнаружения…
Навальный: В каком месте его тела могли быть следы, которые они обнаружили?
Кудрявцев: На теле нигде не нашли. Ну, это по моему мнению. Они ж не исследовали тело, они ж там по крови скорее всего работали. На теле я считаю, что… Наверняка они его замывали, мыли, непосредственно еще у нас в больнице наверняка.
(...)
Кудрявцев: Если б там чуть-чуть дольше, то, возможно, все закончилось по-другому. Видите, стечение обстоятельств… Это тот самый плохой фактор, который в нашей работе может быть.
Навальный: Под стечением обстоятельств мы имеем в виду обстоятельство номер один: посадили самолет, обстоятельство номер два – это что?
Кудрявцев: Ну, это… Приехала там скорая и так далее. Провели мероприятия вот эти вот, первичные, которые они обычно… Ну, там медики смотрят состояние. Они там вкололи антидот какой-то, соответственно. Предположительно, что вот это вот, да. Они действовали непосредственно по инструкции, медики. Поэтому из-за того, что сработала скорая, да... Это тоже фактор. Отвезли. Дальше то, что увезли его в больницу эту. Там тоже провели какие-то мероприятия. Это мне так кажется, что это сыграло роль.
(...)
Кудрявцев: У меня этой информации, как должно было проходить, нету. Не доводили. Я могу только предполагать... Я считаю, что самолет сыграл решающую роль. Ну, не решающую… Но один из факторов. То, что посадили и провели мероприятия первичные. Вот.
(...)
Навальный: Хорошо, а скажите мне, какой предмет одежды… На какой предмет одежды главный был акцент? У нас самый рискованный в теории предмет одежды какой?
Кудрявцев: Ну, трусы.
Навальный: В каком месте трусов… Это внутренний шов, наружный шов, прилегающий куда? Потому что у меня тут по этому поводу блок вопросов. Я это с Макшаковым буду обсуждать, но мне нужна ваша информация тоже.
Кудрявцев: Ну, по внутренним работали. Ну, по крайней мере, там обработка была... Гульфик так называемый… Там швы такие есть, вот по швам…
(...)
Навальный: Это вообще была ошибка или правильно – контактный способ донесения?
Кудрявцев: Руководство так посчитало, значит, это было правильно, наверное. Способ хороший.
Навальный: Ну, раз он остался жив, значит, не такой хороший…
Кудрявцев: Обстоятельства, опять же, я говорю, сложились так, что ситуация пошла вот так вот… Они выбрали, значит, способ хороший, да. Контакт будет хороший, соответственно. Проникновение хорошее. Если они это выбрали, соответственно, они посчитали, что это правильно. В зависимости от ситуации, там, от опыта, там, наверное.
(...)
Кудрявцев: А, извините, вопрос такой… А ничего, что мы с вами по обычному телефону разговаривали?
Навальный: А мы ничего такого не обсуждали особенного. Это скорее экстренная ситуация, я думаю, ничего страшного нет. Я согласовал с Богдановым, что я вам буду звонить по такой связи.
Кудрявцев: На связи тогда.
Навальный: Удачи, пока.
Комментарии